29 апреля. С утра почти ясная тихая погода сравнительно с предыдущими днями, когда пыль поднималась столбом. Со вчерашнего дня у меня сменился прислужник. Он ушел, не сказав ни слова. Следующий ушел по своему желанию. Теперь у меня третий из Урги – ламишка.

Ровно в 7 час. прилетел аэроплан с севера, должно быть, из Верхнеудинска, но рано. Ведь ему нужно было вылететь в 3 час. 30 мин., не считая остановки в Алтан-Булаке. После обеда меня посетил зав. курсами, или школой, переводчиков т. Кондаков. Он окончил бывшую школу переводчиков в 1910 г. […]. Говорит хорошо по-монгольски. Спрашивал, какие пособия существуют по изучению монгольского языка. Указал на только что появившийся учебник т. Клюкина[200], не скрыв и недостатки его. Он жалуется на полное отсутствие книг в Урге. Говорит, что библиотека Ургинской консульской школы, так долго составлявшаяся, расхищена во время беспорядков в Урге и варварски употреблена на топливо пребывавшими в Урге разными войсками: то гоминскими[201], то унгерновскими[202] и т. п.

Заходил с ним Н. Он скучает в школе. Хотели бы он и его 3 товарища изучать тибетский язык. Впрочем, т. Кондаков говорил, что по штату полагается 1 преподаватель тибетского языка в школе. Он предлагал мне заняться временно тибетским языком в школе. Я отказался, потому что уже 20 с лишним лет без практики успел забыть и то немногое, что было усвоено мною практически. Теоретически мне тоже трудно приняться за преподавание, тем более временное. Требуется основательная подготовка к урокам, а пособий никаких. Поэтому отказался.

30 апреля. Тихое ясное утро. Вчера вечером над городом делали по несколько кругов 2 аэроплана. Говорят, готовятся к 1 мая. Вчера напоминал Жамцарано о комиссии по просмотру терминологического словаря. Он говорит, что ждет Гэлэг-Сэнгэ, который интересуется этим делом. Сегодня купил у разносчика газеты «Известия Улан-Батора». Номер, посвященный 1-му Мая. К празднованию 1 мая приступили сегодня в 6 час. 30 мин. в Ленинском клубе. Туда пускают только по пригласительным билетам или партийцев. Я не попал, но раньше меня прошли т. Хазагаев и Алексеев, должно быть, по пригласительным билетам.

Заканчиваю работу над толково-орфографическим словарем.

Город с вечера украсился красными и национальными флагами. Монгольский флаг – желтого цвета, наперекрест 4 углов широкие красные полосы наподобие бывшего андреевского флага, посередине – синий квадрат, на котором символическое изображение су-ямб. Сегодня заходил ко мне т. Мухраин Булат. Он недавно прибыл из 10-месячной поездки по поручению Торгпреда СССР по Монголии. Поездку предпринял из Калгана. Оттуда по железной дороге – до Куку-хото и Баотоу. От Баотоу до Ордоса он ехал вместе с Нарревармией. В сопровождении 3 лам и 2 бадарчинов (паломников-нищих) пробирается до Гумбума. Оттуда с верхними монголами – до Кулук-бэйсэ. Немного углубляется в сторону Цайдама. От Кутлука до Су-чжоу, от Су-чжоу до Юндун-бэйсэ. От Юндун-бэйсэ до Заин-шаби на лошадях уртонских, от Заин-шаби до Урги – на автомобиле.

Выяснял торговый рынок. Кукунор вообще имеет много шерсти. Шерсть качественно лучше халхаской. Население нуждается в товарах вообще, так как в связи с китайскими событиями[203] подвоз мануфактуры и другого прекратился. Если в ближайшее время подвезти мануфактуру и скобяной товар, то можно бы завоевать рынок. Политически народ остается при прежнем невежестве, платит подати сининскому амбаню[204], который налагает большую дань деньгами и ружьями. Кем назначен сининский амбань, неизвестно. Должно быть, как был раньше, так и остается. Народная масса Кукунора не представляет революции, и про халхасцев рассказывают разные небылицы, как убиение всех ноёнов и лам, отнятие имущества имущих и раздача беднякам, о русском засилии и т. п.

В Кукуноре жизнь остается по-прежнему патриархальной, а о революции ничего еще не знают. Только питаются известиями, как выше изложенными, так и другими. Народ, в общем, экономически беден в Монголии, т. е. в Кукуноре, но богаты кукунорские тангуты[205].

1 мая 1927 г. […]. С 9 часов потянулся народ на площадь. Организации шли со знаменами. Войска тоже со знаменами. Встали четырехугольником вокруг площади. На середине площади большая беседка-трибуна. Около 10 час. утра прибыло правительство с председателем Малого хурала т. Гендуном во главе. Правительство обошло кругом площади, здороваясь с отдельными частями и организациями. Профсоюзы, нарревпартия, нарревсомол, пионеры, школы, женорганизации, русская компартия[206], детские ясли и т. д.