Она тоже изменилась. Самоуверенная и высокомерная женщина исчезла. Лицо ее побледнело и осунулось, голос и манеры потеряли былую резкость. Иоланда не стала тратить время на церемонии.

— Если тебе есть что сказать мне, говори.

— Одна из ваших пленниц… — начала Сюзанна.

— У меня нет времени выслушивать прошения, — последовал ответ. — Особенно от тебя.

— Это вовсе не прошение.

— Я все равно не желаю слушать.

— Ты должна, и ты выслушаешь меня, — отрезала Сюзанна. — Забудь, что ты чувствуешь ко мне…

— Я не чувствую ничего, — отрезала Иоланда. — Совет подписал себе смертный приговор. Ты оказалась там для того, чтобы его огласить. Если бы не ты, нашелся бы кто-нибудь другой.

Эта вспышка, кажется, причинила ей боль. Иоланда сунула руку под расстегнутую куртку, где, очевидно, была рана. Когда она вынула руку, пальцы были в крови.

Сюзанна продолжала настаивать, но более мягким тоном.

— Одна из ваших пленниц, — сказала она, — Иммаколата.

Иоланда посмотрела на Нимрода:

— Это правда?

— Это правда, — настаивала Сюзанна. — Я знаю ее лучше, чем кто-либо из вас. Это она. Она… не в себе. Возможно, сошла с ума. Но если бы нам удалось подробно ее расспросить, с ее помощью мы смогли бы добраться до Шедуэлла.

— Шедуэлла?

— Пророка. Они еще недавно были союзниками, он и Иммаколата.

— Я не собираюсь иметь дело с этой грязью! — ответила Иоланда. — Мы вздернем ее, когда настанет подходящий момент.

— Ладно, но хотя бы позволь мне поговорить с ней. Может быть, я сумею выжать из нее что-нибудь.

— Если она лишилась рассудка, с чего бы нам верить ее словам? Нет. Пусть себе гниет.

— Мы упускаем такую возможность!

— Не говори мне об упущенных возможностях, — горько произнесла Иоланда. Не осталось никакой надежды переубедить ее. — Через час мы выдвигаемся в сторону Ореола, — заявила она. — Если хочешь вступить в наши ряды, идем с нами. Или отправляйся, куда шла.

И она повернулась спиной к Сюзанне и Нимроду.

— Идем, — сказал Нимрод, собираясь идти за командиром.

Но Сюзанна еще раздумывала.

— Ладно, — согласилась она. — Надеюсь, у нас будет время поговорить, когда все закончится.

Иоланда не оглянулась.

— Оставь меня в покое, — бросила она.

Именно так Сюзанна и сделала.

3

Прошло несколько минут после того, как Сюзанна ушла от пленных. Иммаколата по-прежнему пребывала в забытьи. Время от времени она рыдала. Иногда пристально всматривалась в немую скалу перед собой.

Оскорбление, которое Шедуэлл нанес ей в Небесном Своде, вместе с гибелью сестры-призрака подтолкнули ее к безумию. Но в своем безумии она была не одинока. В пустынях, где скитался ее разум, она вновь встретила призрака, так часто навещавшего ее в прежние времена. Это был Бич. Иммаколата чувствовала себя счастливой только там, где воздух наполняла вонь разложения, она делала себе ожерелья из внутренностей и дружила с покойниками; но в обществе этой твари она терзалась кошмарами, мечтая очнуться.

Он все еще спал — что немного утешало ее в этих кошмарах, — но он не будет спать вечно. У него есть незаконченное дело, неисполненная мечта. Очень скоро он поднимется со своего ложа и отправится завершать начатое.

И что тогда?

— Сплошной песок, — сказала Иммаколата камню.

На этот раз камень не ответил. Он оскорбился, потому что она проявила неосторожность, заговорив с той сероглазой женщиной.

Иммаколата качалась взад-вперед, присев на пятки. У нее в голове всплывали слова женщины, искушая ее. Она мало что запомнила из этих слов: какую-то фразу, какое-то имя. Точнее, одно-единственное имя. Оно эхом отдавалось у нее в голове.

Шедуэлл.

Оно походило на зуд внутри головы, боль в мозгу. Иммаколате хотелось пробить барабанную перепонку и вытащить из черепа это имя, растереть в порошок. Она закачалась быстрее, чтобы избавиться от него, но оно отказывалось уходить.

Шедуэлл. Шедуэлл.

И вот начали всплывать другие имена, строясь в ряды воспоминаний…

Магдалена.

Старая Карга.

Она видела их перед собой так же ясно, как скалу, даже яснее: ее сестры, ее несчастные дважды убитые сестры.

А под их мертвыми телами она видела землю — некое место, которое она так томительно долго мечтала уничтожить. Название земли пришло к ней, и Иммаколата произнесла его негромко:

— Фуга.

Вот как ее враги называли это место. Они любили его. И теперь они сражались за него и во время сражения ранили ее.

Иммаколата протянула руку к скале и ощутила, как камень дрожит под пальцами. Затем она поднялась на ноги, и имя, открывшее дорогу потоку воспоминаний, который размыл забвение, заполнило ее разум.

Шедуэлл.

Как же она могла позабыть своего обожаемого Шедуэлла? Она подарила ему чары. А что он дал ей взамен? Предал и одурачил ее. Использовал, пока это совпадало с его целями, а затем отшвырнул прочь, в безумие.

Только он отбросил ее недостаточно далеко. Сегодня она вернулась обратно и принесла с собой убийственную новость.

4

Крики раздались внезапно и становились все громче. Крики изумления, а затем вопли ужаса, каких Сюзанна никогда не слышала.

Нимрод уже мчался, обгоняя ее, к источнику шума. Сюзанна кинулась следом, и перед ними предстала картина кровавого безумия.

— На нас напали! — крикнул ей Нимрод.

Повстанцы разбегались в стороны, многие со свежими ранами. Земля была усеяна телами, и с каждым мигом их становилось больше.

Однако не успел Нимрод ринуться в схватку, как Сюзанна вцепилась ему в куртку.

— Они дерутся друг с другом! — закричала она, перекрывая шум.

— Что?

— Посмотри!

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться в ее правоте. На них никто не нападал. Повстанцы вцеплялись в глотки друг другу, не зная снисхождения, истребляли своих же товарищей, с которыми только что делились сигаретой. Раненые поднимались с носилок и колотили по головам тех, кто их выхаживал.

Нимрод кинулся в гущу побоища и оттащил одного из безумцев.

— Что, ради всего святого, вы творите? — закричал он.