я бы мог сделать и так, чтобы ты мог использовать эту способность во благо. Раскрыть новый потенциал, не хочешь этого?».

— Никогда… — Покачав головой, Мессинг перевел свои красные глаза уже на меня. — Я наверно вернусь на корабль, мне явно нужно хотя бы присесть. Иначе ноги сваляться просто. — Сдержанно кивнув на его просьбу, я только и увидел, что он по ступенькам из тьмы поднялся обратно на судно, и уже подходя к каютам, Иссё приподнялся с кресла, постучав при этом пальцем по плечу Месси.

— Садись вот тут. Удобненько будет.

— О…спасибо. — Тихо поблагодарив старика, Мессинг присел в кресло, и закрыл глаза рукой, тогда как Иссё уже просто подошел к краю борта. Отметив всю эту картину, я лишь кивнул головой, и повернувшись к морю, приоткрыл ранее закрытый блокнот.

— Честно, не понимаю к чему был этот злой смех. Ты лишь наводил нас на мысль, для чего конкретно ты сделал пространство для фрукта так близко к нашему миру…Если ты мыслишь так злобно, то буквально для того, чтобы мы все же имели слабость? Ты явно мыслишь необычно, не удивлюсь, если ты бы дал силу, и при этом слабость только для того, чтобы с фруктовиками можно было легче справиться.

— Тривиальные мысли, человек. То, что вы получаете слабость и можете умереть из-за нее, это просто часть моей задумки. Одна великая жертва для того, чтобы получить сами фрукты, и потом великая жертва нужна уже для того, чтобы силу фрукта я переставил специально дальше. И плевать мне, что вы можете случайно умереть, значительно эффективнее ощутить количество смерти. Эффективность подобного действия, как по мне, ты не осознаешь.

— … То есть просто твой план…так на кой черт тебе эти великие жертвы, скажешь или нет? Человечество из-за этого не вымрет, исчезнет лишь малая часть, и в обмен ты получишь…волю? Зачем тебе ее вообще возвращать таким образом?

— «О, ты по-настоящему кое в чем заблуждаешься. Не осознаешь именно полной информации, нх-х-х…Великая жертва это не просто множество смертей…это уничтожение подавляющей части одной из множества цивилизаций. Существа, захотевшие Королевскую волю, пожертвовали более восьмьюдесятью процентами своего народа. Рыбо-люди с Атласа пожертвовали более девяносто процентов своего народа. Понимаешь к чему все? Великая жертва направленна на постепенное уничтожения целых цивилизаций, а не жалкого клочка людей, и плевать мне на возвращающуюся вместе с жертвами волю».

— … — Остановив руку с ручкой, не дописав при этом слова Голоса, я просто уставился в море одним только глубоким взглядом. От осознания того, что этот метод действительно более эффективен, я просто непроизвольно стал относиться к этому существу куда более…серьезнее, чем раньше. В действительности его слова об уничтожении мира напрягали ранее не так сильно. Было понятно, как именно для этого нужно заебаться, но вот с великой жертвой…этот его план по уничтожению людей, хоть и долгий, но и правда может быть эффективен. — … Но такой метод уничтожения не приведет к уничтожению мира. Умрут лишь люди.

— «А как только будет умирать очень много людей, в них проявиться ненависть к тому, кто приложил руки к их уничтожению. Это приведет к войне, в которой, как понимаешь, риск уничтожения мира уже выше. Но даже если в таком случае мир не будет уничтожен…островов для выживания все равно станет слишком мало. Их уже мало по сравнению с тем, что было раньше. И рано или поздно мест для жизни будет мало, и какой-то человек встретиться со мной. А я уже расскажу ему, как все это можно решить, и воссоздать острова вновь». — … Сможет встретиться с каждой угрозой и препятствием, даже в том случае, если людей вообще практически не останется.

Плохо это только в том случае, если людей вообще больше не будет, но…за множество лет эволюции вполне вероятно снова появиться кто-то разумный, который сможет переродить мир. Только в то же время…

— Стоило ли мне все это рассказывать? Не пришла мысль, что я могу попытаться что-то сделать?

— «А что ты сможешь сделать? Отгородить меня от мира? Поднять в этом месте ядовитые облака? Нх-х-х, в таком случае, как только придет момент, когда островов в мире почти не останется, не будет и того, кто сможет помочь создать все вновь. А такой момент обязательно настанет, ведь в мире уже нет более половины всей суши».

— Ты сам знаешь насколько огромная красная гора, туда вместиться больше людей, чем на всех островах. К тому же жить внутри самой горы еще проще

— «Значит ты обретешь мир на стагнацию. Не будет никакого развития, ведь ничего полезного с горы не добыть. Не пытайся препятствовать положительному ходу вещей, Король, и живи в свою эпоху. Если никто в ближайшее время не поможет мне, жизнь будет существовать еще долгое время, но рано или поздно все равно переродиться, чтобы природа попыталась создать кое-что более совершенное. Поверь, то, что произойдет через тысячу лет, тебя и касаться уже не будет».

— Сомневаюсь…

— «Хочешь и это обсудить? Поговорить о долгой жизни, которую ты хочешь. Я с радостью проведу беседу Король, но время будешь здесь тратить лишь ты, ведь за невероятно огромную жизнь я уяснил для себя уже абсолютно все, что возможно, уговорить меня ты не сможешь, а вот я тебя — вполне. Поверь, это того не стоит». — … И все же, хотя ситуация безысходного уничтожения мира и казалась напряженной, я не мог накинуть на лицо тень. Конечно это все удивительно, но…есть несколько идей. Идей которые даже через тысячу лет помогут мне нормально жить в целом, и вероятно даже в восстановившимся мире.

Но говорить что-либо по этому поводу Голосу не стоило. Его отношение мне известно, и этим можно все разрушить.

— Ладно. Может эта тема попросту бессмыслена для меня, говорить уж о строении жизни не будем. Но тогда давай насчет… — На секунду задумавшись о всех вопросах, которые я подготовил голосу, и о том, что я вычленил из нашей с ним беседы, сразу же приоткрыл рот. — Скажи, если теоретически может существовать любой фрукт, то почему они буквально настолько редкие? Если фрукты это воплощение желаний людей, которые ты возможно смог как-то достать за свою огромную жизнь, почему фруктами владеют от силы несколько процентов населения?

— «Я отвечал, что фрукты лишь аллегория на желания людей. Кого-то обнять или кого-то уничтожить, но не все силы разъединены по своему фрукту. Уверен ты