опекать гуру, – по-моему, здесь водятся крокодилы.

– Я ничего не слышу.

– Меня толкнул какой-то предмет, на котором сидел марабу.

– Скорее всего, падальщик плыл на трупе какого-то бедолаги, у чьих родичей не нашлось денег на оплату погребального костра. Простонародье уверено, что все реки впадают в Ганг, а тот уж точно отнесет душу прямиком на Кайлас.

– Вот еще один труп, – пробормотал Тимул.

– Не обращай внимания. Мертвецы тебя не съедят. Смотрите, а вот и варан показался. Небось уже отведал бренных останков.

– Да тут полно покойников! – воскликнул раджпут. – Я насчитал уже пять или шесть голов. Болтаются на волнах, точно пустые тыквы. Похоже, им мозги повыклевали.

– Ты не боишься, дружище?

– Мертвых? Еще чего! Мне случалось бывать в местах, где воды не видно от плывущих трупов.

– Тише, – шикнул на них старик. – Бандиты рядом.

– Ничего, скоро отстанут, завязнут в зарослях. Плот несется стрелой.

Река сделала очередной поворот, и течение вновь убыстрилось. Четверо храбрецов, вцепившись в бамбуковые стволы, пытались направить плот так, чтобы его не прибило к правому берегу. Бандиты еще какое-то время стреляли им вслед, затем пальба стихла.

– Сюда их карабины не достанут. – Маратха выбрался из воды. – Поднимайтесь.

– Вовремя. – Раджпут мигом вскарабкался на плот. – Кажется, в этой реке водятся не только вараны и мертвецы, но и крокодилы. Один едва не отхватил мне ногу.

Тимул и гуру залезли на плот последними, перед самым носом у отвратительных рептилий. Каммамури принялся всматриваться в проносящийся мимо берег, опасаясь неприятных сюрпризов. Маратха долго прислушивался, потом нервно вздрогнул: где-то завыл шакал.

– Вот ведь негодяй! Не отстает!

– Хозяин коня? – спросил раджпут.

– Да, совсем близко. Много бы я отдал, чтобы он кончил свои дни так же, как его конь.

– Всю дорогу он шел за нами на безопасном расстоянии.

– Надеюсь, однажды мы встретимся лицом к лицу.

– А я надеюсь, что нет. Плот несется, будто на крыльях. Еще четверть часа, и мы будем в безопасности. Гуру, куда течет река?

– В северные джунгли.

– Так и я мог ответить, хотя ни разу здесь не бывал.

– Я старый человек…

– Это мы уже усвоили. – Каммамури рассмеялся. – Чуть что – сразу ссылаешься на свой возраст. Но почему-то я уверен, погонись за тобой бандиты Синдхии, ты скакал бы, точно олень, позабыв о годах… Что ж, доберемся до северной равнины и сами найдем башню. Нам обязательно нужно отдохнуть.

– И поесть, – заметил раджпут.

– Бери карабин. Посмотри, сколько вокруг марабу.

– Их мясо в рот не лезет, они же одной падалью питаются.

– Тогда пристрели крокодила.

– Дождемся рассвета. А пока я потуже затяну пояс. Уже в третий раз.

– Ты у нас прожорлив, точно пантера.

– Просто я очень крупный.

– И это правда, дружище. Ничего, утром позавтракаем. На берегу множество птиц. Потерпи до зари.

Плот двигался дальше, время от времени притормаживая. Казалось, течение то и дело теряет напор, столкнувшись с порогом, песчаной мелью, а то и островками из человеческих останков, дохлых крокодилов и всякого гниющего растительного мусора, снесенного в реку ручьями.

От воды поднимался неприятный болезнетворный дух, от которого перехватывало горло. Горе тому, кто, мучимый жаждой, решился бы ее испить!

Все индийские реки таковы по причине огромного количества сбрасываемых в них трупов. Лишь богатые могут позволить себе кремацию, проходящую с невероятной помпой. Беднота довольствуется тем, что скидывает мертвых (а иногда и умирающих) в ближайшую реку. Но и те и другие равно убеждены, что попадут на Кайлас, едва их прах достигнет святого Ганга, чьи воды, согласно индийским верованиям, смывают любые грехи.

Река, по которой двигался плот, была именно такой. Со дна то и дело всплывали гниющие трупы, пожива для пернатых падальщиков. Головы мертвецов стукались одна о другую, и от этого звука кровь стыла в жилах. Быть может, где-то на севере Ассама вспыхнула эпидемия какой-нибудь заразы, и поэтому многие сотни тел сбросили в воду.

Даже туман не мог оторваться от этой воды, словно что-то тянуло его вниз. Людей на плоту то и дело окатывало водой, хотя они охотно отказались бы от подобного душа, каждая капля которого могла обернуться лихорадкой и прочими смертельными недугами.

– Мне кажется, я снова в Раймангале, – сказал Каммамури, укладываясь на бревна рядом с раджпутом. – Та река тоже была завалена трупами, но ее берега обитаемы. На них живут туги Суйод-хана, куда более опасные твари, чем шакалы Синдхии.

– А они не пытались тебя задушить? – спросил раджпут.

– Пытались, и не раз. И веревкой, и черным шелковым платком. Но, как видишь, я до сих пор жив, пусть и не так стар, как гуру.

– Ты еще молод, друг, и можешь обратить в бегство десяток бандитов.

– Да, когда-то я был таким. Мы стареем. Махараджа, Малайский Тигр, мой хозяин Тремаль-Наик… Впрочем, вместе мы еще способны завоевывать царства и империи.

– Не сомневаюсь. Своими глазами видел вас в деле. Вы не боитесь смерти.

– Тише!

– Что случилось?

– Не поверишь, но я только что слышал шакалий вой.

– Что, если это дух белого коня преследует нас?

Маратха пожал плечами:

– Издохшее животное – удобрение для почвы, только и всего. А ты, Тимул, слышал вой?

– Да, господин. – Следопыт приподнялся. – И выл не настоящий шакал.

– Вот бы прикончить этого подлеца. – Раджпут стиснул кулачищи. – В печенках он у меня сидит.

– Интересно, остальные остались с ним? – спросил Тимул.

– Думаю, теперь он один. Одиночке проще незаметно пробираться джунглями, чем отряду из десятка человек.

– Я хорошо знаю окрестности, – внезапно сказал гуру.

– Вновь память вернулась? – хмыкнул Каммамури.

– Я плавал по этой реке.

– На чем?

– На лодке.

– На долбленке?

– Да.

– Что ж, надеюсь, когда мы пристанем к берегу, память тебя не покинет.

– Могольская башня стоит прямо на берегу.

– Ты не ошибаешься?

– Нет.

– Раджпут, ты ему веришь?

Тот только фыркнул.

В этот момент плот во что-то врезался, да с такой силой, что они повалились друг на друга.

– Плот разваливается? – Маратха вскочил и схватился за шест.

– Нет, господин, – сказал Тимул. – Мы налетели на кучу скелетов, но ее можно обогнуть.

– Глядите, по берегу кто-то бежит. – Раджпут взял карабин. – Должно быть, хозяин бешеного коня. Попробую-ка отправить его к праотцам.

Он прицелился. Между тем плот, угодив в сильный водоворот, кружился на месте, точно юла.

– Стреляй же! – крикнул маратха.

Раджпут медлил.

– Не могу толком прицелиться. Все мелькает перед глазами.

– Но ты его видишь?

– Нет, но приметил, куда он юркнул. Вон в те манговые заросли, что подходят к самой воде.

Плот понемногу начал выправляться, и тут на берегу полыхнуло. Послышались два выстрела.

– Пистоли, – пробормотал Каммамури, и не подумав