— Да что ты знаешь о любви, идиотка?! — горько говорит Мишель. Губы у нее начинают дрожать, лицо кривится. — Я так долго ждала своего шанса, я молила Бога, чтобы Марк меня заметил! Если бы не ты, у нас все могло бы сложиться.

— Что означают…

— Господи, ну почему ты просто не исчезла? — Мишель начинает плакать. Это третий раз задень, когда при мне плачет женщина. — Ты ведь даже не представляешь, каково это: сидеть здесь целыми днями, опасаясь каждой старлетки, каждой студентки, у которой ноги подлинней и мордашка покрасивей. При мне Марк встречался с кучей девиц, а мне оставалось только улыбаться и страдать. А потом он познакомился с тобой, а ты была такой ледышкой, совсем не обращала на него внимания, со своим Чарлзом встречалась…

Я вытаскиваю из сумки пакетик с салфетками.

— Я тебе очень сочувствую, — говорю Мишель.

— Тебе было мало Чарлза. Ты хотела заполучить сразу двоих. — Она шмыгает носом и размазывает слезы. — Ты словно собака на сене — ни себе ни людям…

Я отвожу Мишель на диван и присаживаюсь рядом, гладя ее по спине. Так вот, значит, какой она меня видит? Настоящей роковой женщиной — это ли не странно.

— Я действительно люблю его, — говорю я. — До одури люблю. Возможно, он давно забыл обо мне, но если я не признаюсь, то буду мучиться всю жизнь, понимаешь?

— Да. Ничего уж тут не поделать, — кивает Мишель. Словно по заказу отворяется дверь и появляется Суон. Он удивленно смотрит на нас.

— Анна? Что это ты здесь делаешь?

Мишель в смятении бросает на меня взгляд. Она отворачивает лицо от Суона, чтобы он не видел ее опухших глаз и красного носа.

— Мишель только что… узнала… — опять импровизирую я, — что… ее тетя умерла.

— Да… — всхлипывает Мишель. — Это ужасно. Суон снова обводит нас взглядом.

— Тогда тебе лучше взять отгул, — предлагает он. — Я сам справлюсь. А ты отдохни.

Мишель кивает, торопливо хватает сумку и, не оглядываясь, выскакивает на лестницу. Бедняжка! Представляю, каково ей сейчас.

— А тебе лучше войти в кабинет, — говорит Суон.

Я следую за ним и сажусь на один из диванов. Что ж, по крайней мере мне не придется стоять. Боюсь, в этом случае у меня могли бы подогнуться колени.

Суон берет стул и садится напротив меня. Он скрещивает на груди руки и молчит. Я жду пару минут, но он по-прежнему хранит молчание. Его взгляд, устремленный мне в лицо, невыносим. Я отвожу глаза и замечаю на столе подарок, который вернула Суону. Ноутбук от «Сони», все еще в упаковке.

— Надо было бантики прилепить, — бездумно замечаю я. Суон озадаченно оборачивается, затем пожимает плечами.

— Бантики — это пошло.

— Я рассталась с Чарлзом, — делаю пробную попытку.

— Я уже в курсе. Мне рассказала об этом твоя подруга Ванна. Когда она успела? И зачем?

— Ты ничего не скажешь на это? — спрашиваю я, но Суон снова сверлит меня взглядом. — Неужели тебе не интересно, почему я с ним порвала?

— А почему это должно меня интересовать? Чего ты ждала, когда шла сюда? Думала, что войдешь в мой кабинет и я брошусь тебя целовать? А тебе не приходило в голову, что мне давно плевать на тебя и на все, что с тобой связано?

Я резко встаю.

— Ты… совершенно прав. Прости, я совершила огромную ошибку.

Что ж, так мне и надо!

Я резко поворачиваюсь и шагаю к двери. Нельзя, чтобы он увидел, как я плачу.

Огромная ладонь ложится мне на плечо. Суон разворачивает меня к себе и снова смотрит мне в лицо своим пронзительным взглядом. Я не могу оторвать от него глаз.

— Куда, черт тебя побери, ты собралась? — грубо спрашивает он. — Что, ты снова решила меня кинуть, Анна Браун?

— Марк… — слабо говорю я, безуспешно пытаясь вздохнуть поглубже.

— Ты собиралась замуж за другого. За мужчину, которого не любила. А когда вы расстались, ты даже не позвонила мне! Что я должен был думать? Что никогда не интересовал тебя? Или что ты обижена на меня за то, что я отказался проталкивать твой сценарий? Так я отвечу тебе: ты не была готова к моей помощи, твой сценарий был сырым, я не мог оказать тебе поддержки в тот момент.

— А я подумала, тебе плевать на то, что со мной будет, — жалобно говорю я.

— Плевать? Ты что, совсем дуреха? — Суон изумленно качает головой. — Ведь это я подтолкнул тебя к работе сценариста! Или ты думаешь, я просто так весело пошутил? Это я указал тебе дорогу. Я хотел, чтобы ты занималась любимым делом. Мне казалось, что ты мне доверяешь! Только потому, что я не стал

бегать по продюсерам с твоим неготовым сценарием, ты отвернулась от меня!

Я смотрю на Суона, не осмеливаясь верить своему счастью. Весь мир сжался до размеров его кабинета. Нет, мир стал еще меньше — он протянулся от его до моих глаз.

— Ты видишь только то, что хочешь видеть, — горько говорит Суон и неожиданно отпускает мое плечо. — Когда ты бросила своего жениха, я было понадеялся…

— На что?

— Что ты придешь ко мне. Но ты даже не позвонила! От тебя не было ни весточки. Я решил, что ничего для тебя не значу, а единственное, что тебя интересовало, — это твоя карьера.

— Это не так.

— Нет, так.

Я вспоминаю о Мишель. Бедная девушка! Разве я могу рассказать Марку о том, как она обманула меня? Не хочу подставлять ее, она всего лишь защищала свою любовь.

— Просто я думала, что ты… не хочешь меня. Суон недоуменно хмурит брови:

— Чего-чего?

— Я думала, что не нужна тебе.

Злость, искажавшая черты Марка, неожиданно исчезает с его лица, уступая место неподдельному потрясению.

— Что ты думала? Что не нужна мне? — переспрашивает он недоверчиво. — Как такое могло прийти тебе в голову?

Я делаю беспомощный жест, указывающий на мой нос и живот.

— Я некрасивая. Мужчины… не хотят меня.

— Ерунда какая-то!

— Но мой нос…

— Прекрасный нос! Такой же прекрасный, как и все остальное.

Теперь моя очередь таращить глаза.

— Да брось! — почти испуганно говорю я. — Не может быть, чтобы ты носил такие розовые очки! Я же огромная и толстая.

— Что? Да ты когда-нибудь видела мир с высоты моего роста? И в каком месте ты толстая? Особенно сейчас? — Суон начинает смеяться, и я слышу в его смехе облегчение. — Ты что, нарочно себя критикуешь, чтобы получить как можно больше комплиментов?

— В каком смысле?

— Ты же красавица, Анна, и не можешь этого не знать. Ты удивительная и очень необычная. — Он обводит меня довольно собственническим взглядом. — А уж грудь у тебя… кхм-кхм…