Разумеется, если хочешь жениться потихоньку, не стоит этого делать на самом шикарном курорте Лазурного побережья, на пике весеннего сезона и в окружении десятков знаменитых приятелей. Миково бракосочетание в Сан-Тропе стало первой звездной свадьбой, какие мы с тех пор наблюдаем на страницах «Хелло!» и «ОК!» и куда, по сути дела, приглашен весь мир. Разве что в те времена фотографам не продавали эксклюзивный доступ, а спонсоры не оплачивали всю церемонию с лихвой. Крайняя степень этого явления наблюдалась, пожалуй, в 2000 году, когда свадьба британской телеведущей Антеи Тёрнер рекламировала новый шоколадный батончик. Вот если бы в 1971 году о свадебных планах Мика прослышала компания «Марс»…

Эту спринтерскую гонку к алтарю после каких-то восьми месяцев романа предложил Мик. Бьянка, как она говорила позже, вовсе не готова была к таким обязательствам и считала, что нечего тут кивать на ее беременность. Она даже сказала ему, что вполне готова попрать свое католическое воспитание и родить дитя вне брака. «Сама мысль о замужестве меня пугала, — потом говорила она. — Буржуазен из нас двоих Мик… Он настоял на приличной церемонии, чтоб мы стали мужем и женой в традиционном смысле».

Действовал он строго по книжке — le livre, точнее говоря. Согласно французской традиции планировалось формальное гражданское бракосочетание в ратуше Сан-Тропе, а затем служба в симпатичной часовне Святой Анны на холме. Чтобы разрешили венчание, протестанту Мику пришлось пройти у иезуита отца Люсьена Бода католический инструктаж, в ходе которого выяснилось, что День святой Анны приходится на Миков день рождения. Ум, осведомленность и восприимчивость Мика отца Бода приятно удивили.

Невзирая на завесу тайны, за несколько дней до свадьбы Сан-Тропе осадили британские фотографы. Среди них был парижский внештатник Редж Ланкастер, снимавший «Стоунз» на заре их ритм-энд-блюзовой карьеры в пабах. Поначалу Мик окрысился на этих застрельщиков, но в итоге вместе с ними сел смотреть, как на родине в финале кубка по футболу «Арсенал» играет с «Ливерпулем». За дополнительное время «Арсенал» побил «Ливерпуль» со счетом 2: 1, но французское телевидение обрубило трансляцию в ключевой момент. «Мик бешено болел за „Арсенал“, — вспоминает Ланкастер. — Рвал и метал, что так и не узнал счет».

12 мая из Ниццы прибыл чартерный рейс компании «Виконт», доставивший семьдесят гостей, собранных Ширли Арнольд за двое суток. Среди них были два битла, Пол Маккартни и Ринго Старр (которые после Высокого суда еле друг с другом разговаривали[264]); Эрик Клэптон с подругой Элис Ормсби-Гор; фотограф и кузен королевы лорд Личфилд; дизайнер Осси Кларк и гитарист The Small Faces Ронни Вуд. В салоне самолета вовсю раскуривались, что ужасно возмущало жену Леса Перрина Джейни, — под конец она наорала на самых заядлых, чтобы спрятали свои нычки перед посадкой.

Впрочем, douaniers[265] в аэропорту Ниццы пропустили эту контрабанду — и не только эту. В списке гостей был светский лев и гонщик-любитель Томми Уэбер, женатый на Сьюзен «Кисс» Кориат, наследнице мебельного состояния «Мейпл» и знакомице Аниты. Кисс лежала в реабилитационной клинике и на свадьбу не выбралась, но Томми прихватил двух их сыновей, восьмилетнего Джейка и шестилетнего Чарли, — им надлежало изображать пажей. Спустя тридцать девять лет Джейк Уэбер расскажет, что в действительности им с братом полагалось перевезти через границу наркотики. Под рубашку им примотали по полкило кокаина — Джейк вез свадебный подарок от Кита Мику. Жених нервничал, хоть этого и не показывал, и чуть раньше сказал «Испанцу» Тони Санчесу — по словам этого последнего: «Чтобы пережить день свадьбы, мужику нужно чуток кой-чего на К».

Командование операцией размещалось в знаменитом отеле «Библ» возле главной площади Сан-Тропе Пляс-де-Лис. Мик выписал к себе родителей прежде остальных гостей, но как-то забыл забронировать им гостиницу на два дня. «Я его пинала, чтоб снял им номера в „Библе“, — вспоминает Ширли. — А также Лесу Перрину, его жене Джейни и мне».

Крохотный беленый городишко уже кишмя кишел фотографами и съемочными группами, которые соперничали даже яростнее, чем во времена, когда Брижит Бардо в полосатом бикини позировала здесь на пляже. Свадьбе и впрямь предстояло обернуться цирком — в его изначальном римском значении, с жертвенными животными и лаем безжалостной толпы, — и несколько раз опасно балансировала на грани отмены.

Первый случай имел место с утра, когда Бьянка узрела брачный контракт, по французским законам обязательный; в контракте речь шла о том, будет ли ее и Миково состояние в случае развода рассматриваться вместе или по отдельности. Брачные контракты еще не превратились в стандартный элемент любого звездного брака, и Бьянке этот документ виделся хладнокровной сделкой, подразумевающей, что ее, кроме денег, в Мике ничего не интересует. Она расстроилась и взмолилась об отмене свадьбы. Тиски «тирании клевизны» сжались туже — Мик ответил: «Ты что, хочешь перед всеми этими людьми выставить меня идиотом?»

Гражданскую церемонию в ратуше назначили на четыре часа дня, и проводить ее должен был мэр Мариус Эстезан. Свидетелями выступали кинорежиссер Роже Вадим и подруга Бьянки, актриса Натали Делон. Из «Стоунз» и сюда, и в часовню пригласили только Кита, хотя пришли и Ахмет Эртеган, и Маршалл Чесс, и даже саксофонист Бобби Киз. Кита в сером полевом кителе немецкого офицера времен Второй мировой жандарм в дверях не узнал и не пожелал пускать. Последовала яростная перепалка, и Кит запустил в офицера «крупным куском металла». Лишь благодаря рьяным усилиям Леса Перрина Киту удалось занять место рядом с Анитой и Марлоном, избежав побоев и визита в каталажку Сан-Тропе.

Дабы придать процедуре хоть какое-то достоинство, Перрин объявил, что в ратушу пустят всего четырех фотографов. Но поскольку французские гражданские бракосочетания открыты для публики, оказалось невозможно затормозить в дверях около сотни других фотокамер. После двадцатиминутной задержки мэру Эстезану, опоясанному формальным трехцветным кушаком, сообщили, что Мик с Бьянкой не выйдут, если он не выгонит фотографов. Мэр отказался, его поддержал старший полицейский чин. Лесу Перрину мэр объявил, что у брачующихся есть еще десять минут. Перрин передал это Мику, и тот рявкнул, что в таком случае все отменяется. Джейни Перрин слышала, как ее муж утешает подопечного — лаконично, снисходительно, что обычно действовало: «Не дури… Не дури».

В 16:50, почти часом позже назначенного, пара наконец появилась. Бьянка — девственно-чистая и ослепительно шикарная в белом жакете с низким вырезом, в белой широкополой шляпе с вуалью и перчатках; и не догадаешься, что она в положении. Мик отчасти уступал ей стильностью — бледно-зеленая «тройка» от Томми Наттера и цветастая рубашка с распахнутым воротом. Вокруг толкались, пихались и порой дрались сто фотографов, но новобрачным все же удалось пробраться сквозь толпу и сесть на стулья перед мэром. Безукоризненно держа себя в руках, но явно нервничая, Бьянка подняла вуаль и стянула перчатки; Мик заботливо суетился вокруг нее, по-английски и по-французски коря фотографов. «По-моему, мы не можем продолжать перед всеми этими людьми…» — снова сказал он. Однако некоторый порядок был восстановлен, и мэр Эстезан провел церемонию — не особенно, впрочем, радушно. Расписываясь, новобрачные обнаружили, что их подписи стоят на одной странице с подписью бывшего Бьянкиного любовника Эдди Барклея, который чуть ранее в той же ратуше женился на пятой из девяти своих жен.