Он поднялся наверх и оказался в скромной комнате с однимокном. Снял промокшую насквозь сутану, опустился на колени прямо в нижнембелье. Услышал, как в коридоре раздались шаги – это монах подошел и поставилподнос возле двери. Сайлас помолился, потом поел и улегся спать.

Тремя этажами ниже зазвонил телефон. Ответил послушник «ОпусДеи», впустивший Сайласа в обитель.

– Вас беспокоит полиция Лондона, – услышал он мужскойголос. – Мы пытаемся разыскать монаха-альбиноса. Получили информацию, чтоон может быть у вас. Вы его видели?

Монах был потрясен.

– Да, он приходил. А что случилось?

– Он и сейчас у вас?

– Да. Наверху. Молится. Что он натворил?

– Пусть остается там, где есть, – строго приказалмужчина. – Никому ни слова. Я высылаю за ним своих людей.

Сент-Джеймсский парк – это зеленый островок в самом центреЛондона, расположенный неподалеку от Вестминстерского и Букингемского дворцов.Теперь он открыт для всех желающих, но некогда король Генрих VIII обнес паркизгородью и развел там оленей, на которых охотился вместе с придворными. Втеплые солнечные дни лондонцы устраивают пикники прямо под раскидистыми ивами икормят пеликанов, обитающих в пруду. Кстати, дальние предки этих пеликановнекогда были подарены Карлу II русским послом.

Сегодня Учитель никаких пеликанов здесь не увидел, ужслишком ветреная и дождливая выдалась погода, но зато с моря прилетели чайки.Лужайки парка были покрыты сотнями белых птиц, все они смотрели в одномнаправлении, терпеливо пережидая сокрушительные порывы влажного ветра. Несмотряна утренний туман, отсюда открывался прекрасный вид на знаменитое здание парламентаи Биг-Бен. А если посмотреть выше, через пологие лужайки и пруд с утками,сквозь изящное кружево плакучих ив, становились видны шпили здания, где, какзнал Учитель, и находилась могила рыцаря. Именно по этой причине он назначилсвидание Реми здесь.

Вот Учитель приблизился к передней дверце лимузина, и Ремиуслужливо распахнул ее перед ним. Но Учитель медлил, достал плоскую фляжку сконьяком, отпил глоток. Потом вытер губы платком, уселся рядом с Реми изахлопнул дверцу.

Реми торжественно приподнял руку с зажатым трофеем,краеугольным камнем.

– Чуть не потеряли.

– Ты прекрасно справился, – сказал Учитель.

– Мы справились вместе! – поправил его Реми. И передалкамень Учителю.

Тот долго разглядывал его и улыбался.

– Ну а оружие? Отпечатки, надеюсь, стерты?

– Да. И я положил его обратно в бардачок.

– Отлично! – Учитель отпил еще один глоток коньяку ипротянул фляжку Реми. – За наш успех! Конец уже близок.

Реми с благодарностью принял угощение. Правда, коньякпоказался солоноватым на вкус, но ему было все равно. Теперь они с Учителемстали настоящими, полноправными партнерами. Он чувствовал: перемены в его жизниблизки. Теперь уже никогда больше не буду слугой. Реми смотрел через набережнуюна пруд с утками, Шато Виллет казался далеким, как сон.

Отпив еще глоток, Реми почувствовал, как по жилам разлилосьприятное тепло. Однако вскоре теплота эта превратилась в жжение. Реми ослабилузел галстука, ощущая неприятный привкус во рту, и протянул фляжку Учителю.

– Мне, пожалуй, хватит, – с трудом выдавил он. Учительзабрал фляжку и сказал:

– Надеюсь, ты понимаешь, Реми, что оказался единственнымчеловеком, знающим меня в лицо. Я оказал тебе огромное доверие.

– Да, – ответил слуга. Его сотрясал мелкий озноб, и онснова ослабил узел галстука. – И эту тайну я заберу с собой в могилу.

Помолчав, Учитель заметил:

– Я тебе верю. – Затем убрал в карман фляжку икраеугольный камень. Потянулся к бардачку, открыл его, достал крохотныйревольвер «Медуза». На мгновение Реми охватил страх, но Учитель просто сунулревольвер в карман брюк.

Что он делает? И зачем? Реми прошиб холодный пот.

– Я обещал тебе свободу, – сказал Учитель, и на этотраз в голосе его прозвучало сожаление. – Но с учетом всех обстоятельствэто лучшее, что я могу для тебя сделать.

Реми почувствовал, как у него распухло горло и стало нечемдышать. Хватаясь обеими руками за горло, он вдруг согнулся пополам, спазмы втрахее перешли в приступы рвоты. Он хотел крикнуть, но издал лишь слабыйсдавленный стон. Теперь понятно, почему коньяк показался солоноватым.

Я умираю! Он меня убил!..

Еще не веря до конца в эту чудовищную мысль, Реми обернулсяк сидевшему рядом Учителю. Тот спокойно смотрел куда-то вперед через ветровоестекло. В глазах у Реми помутилось, он судорожно хватал ртом воздух. Я для негов лепешку разбивался! Как он только мог, как смел? Реми не знал, чем быловызвано решение Учителя убрать его. То ли он задумал это с самого начала, то лиему не понравились действия Реми в церкви Темпла. Легалудеку не суждено былоузнать об этом. Животный страх и ярость – вот какие чувства владели им сейчас.Он попытался наброситься на Учителя, но тело не слушалось. Я поверил тебе, явсе поставил на карту!

Реми пытался поднять кулак, чтоб ударить по клаксону, нолишь пошатнулся и сполз вниз по сиденью. Так и лежал на боку возле Учителя,хватаясь за опухшее горло. Дождь припустил еще сильнее. Реми уже ничего невидел, но краем затухающего сознания цеплялся за прекрасное видение. И передтем как окружающий мир для него померк, увидел водную гладь под солнцем,услышал, как с ласковым шепотом набегает на берег Ривьеры прибой.

Учитель вышел из лимузина, огляделся и с удовлетворениемотметил, что вокруг ни души. У меня не было выбора, сказал он себе и даженемного удивился: теперь он не испытывал никаких сожалений о содеянном. Ремисам выбрал такую судьбу. Все это время Учитель опасался, что Реми придетсяустранить, когда операция будет завершена. Но глупец сам приблизил своюкончину, повел себя в церкви Темпла совершенно недопустимым образом. Неожиданноепоявление Роберта Лэнгдона в Шато Виллет имело как положительную, так иотрицательную сторону. Лэнгдон доставил краеугольный камень, избавив отнеобходимости разыскивать бесценное сокровище, но он же навел полицию на ихслед. Реми оставил множество отпечатков не только по всему дому, но и начердаке амбара, где был установлен пост прослушивания, на котором он же идежурил. И теперь Учитель радовался своей предусмотрительности. Он сделал всевозможное, чтобы между ним и Реми не усматривалось никакой связи, способнойразоблачить их совместную деятельность. Никто ни в чем не заподозрил быУчителя, разве только в том случае, если бы Реми вдруг проболтался. Но теперь иэта опасность устранена.