Прежде блиставший безупречной чистотой салон «хокера» былзавален теперь металлической стружкой и насквозь провонял пропаном. Безу Фашвыгнал вон всех сотрудников и сидел в одиночестве за столом. На столе стоялистакан виски и тяжелая деревянная шкатулка, найденная в сейфе Тибинга.

Фаш провел пальцем по инкрустированной розе, затем осторожноприподнял крышку. Внутри лежал каменный цилиндр из дисков, на которых быливыбиты буквы. Все пять дисков были расположены так, что прочитывалось слово«СОФИЯ». Фаш долго смотрел на это слово, затем достал цилиндр из бархатногогнездышка и осмотрел уже более тщательно, дюйм за дюймом. Потом осторожнопотянул за концы. Цилиндр распался на две части. Внутри было пусто.

Фаш убрал его обратно в шкатулку и долго и рассеянно смотрелиз иллюминатора в ангар, размышляя о недавнем разговоре с Софи и информации,полученной от сотрудников научно-технического отдела из Шато Виллет. Звонокмобильного телефона вывел его из состояния задумчивости.

Звонил оператор диспетчерской службы судебной полиции. Онмногословно извинялся за то, что оторвал капитана от дел. Но президентДепозитарного банка Цюриха буквально достал их своими звонками. И даже когдаему сказали, что Фаш отправился в Лондон по важному делу, все равно продолжалназванивать. Фаш раздраженно буркнул в трубку, чтоб его соединили.

– Месье Берне, – сказал Фаш, не дав возможности банкирудаже поздороваться, – извините, но я не мог позвонить вам раньше. Былстрашно занят. Я сдержал свое обещание, и название вашего банка пока ни разу неупоминалось в средствах массовой информации. Так что вас, собственно,беспокоит?

Голос Берне дрожал от волнения. Он рассказал Фашу о том, чтоЛэнгдон с Софи умудрились забрать из банка маленькую деревянную шкатулку, азатем убедили его помочь им скрыться.

– Когда я услышал по радио, что они преступники, –продолжил Берне, – то остановил фургон и потребовал, чтобы они немедленновернули шкатулку. Но они напали на меня, отбили фургон и скрылись.

– Так, стало быть, вас волнует судьба деревяннойшкатулки, – сказал Фаш. Взглянул на инкрустированную розу, затем поднялкрышку и снова увидел белый каменный цилиндр. – Не могли бы вы сказать,что именно находилось в этой самой шкатулке?

– Это не столь важно, – ответил Берне. – Лично мнекуда важнее репутация моего банка! Нас еще ни разу не грабили! Никогда! И мыразоримся, если общественность узнает, что я не могу обеспечить защитуимущества наших клиентов.

– Так вы говорите, агент Невё и Роберт Лэнгдон имели присебе ключ и знали код доступа? В таком случае почему утверждаете, что они укралиэту шкатулку?

– Да потому, что они убийцы! Убили нескольких человек, в томчисле и деда Софи. А стало быть, раздобыли ключ и пароль преступным путем.

– Мистер Берне, мои люди проверили ваше прошлое, круг вашихинтересов. И убедились, что вы человек высокой культуры и прекраснообразованны. К тому же вы человек чести. Как, впрочем, и я. А стало быть, даювам слово офицера, начальника судебной полиции Франции, что ваша шкатулка, каки репутация банка, в надежных руках.

Лейтенант Колле изумленно рассматривал компьютер,установленный на чердаке амбара в Шато Виллет.

– Так вы считаете, прослушка всех указанных здесь людейвелась с помощью этой системы?

– Да, – кивнул агент. – И данные собирались большегода.

Колле перечитал список.

КОЛЬБЕР СОСТАК – председатель Конституционного совета.

ЖАН ШАФФЕ – куратор музея Жё-де-Пом.

ЭДУАРД ДЕСРОШЕ – старший архивариус библиотеки Миттерана

ЖАК СОНЬЕР – куратор музея Лувр.

МИШЕЛЬ БРЕТОН – глава DAS (французской разведки).

Агент указал на экран:

– Особенно их интересовал номер четыре.

Колле молча кивнул. Уж он-то сразу заметил это имя. ЖакаСоньера прослушивали. Затем он снова пробежал глазами весь список. Но какудалось поставить на прослушку всех этих известных людей?

– Вы прослушали хоть что-то из этих аудиофайлов?

– Несколько. Вот самый последний. – Агент защелкалклавиатурой. Микрофон ожил.

– «Capitaine, un agent du Département deCryptographie est arrivé».

Колле просто ушам своим не верил.

– Но это же я! Мой голос! – Он вспомнил, как сидел застолом в кабинете Жака Соньера и сообщал Фашу по рации о прибытии Софи Невё.

Агент кивнул:

– Большая часть разговоров, которые мы вели в Лувре во времярасследования, была доступна некоему третьему лицу.

– Вы послали людей на поиски «жучка»?

– В этом нет необходимости. Я знаю, где он находится. –Агент подошел к столу, где лежали какие-то заметки и распечатки. Порылся вбумагах, нашел страничку и протянул Колле. – Вам это знакомо, не правдали?

Колле изумился. В руках у него была фотокопия стариннойсхемы с изображением неизвестного механизма. Он не смог прочесть написанные отруки по-итальянски подписи и пояснения к рисунку, но в том и не былонеобходимости. Он сразу понял, что это такое. Двигающаяся и открывающая ротфигурка средневекового французского рыцаря.

Того самого рыцаря, что стоял на столе у Соньера!

Колле взглянул на поля, где красовались какие-то примечания,написанные красным маркером и по-французски. Похоже, то были пояснения, где икак лучше всего разместить в рыцаре «жучок».

Сайлас сидел на пассажирском сиденье «ягуара»,припаркованного рядом с церковью Темпла. Ладони были влажны от пота – таккрепко он сжимал в руках краеугольный камень. Он ждал, когда Реми закончитсвязывать Тибинга веревкой, найденной в багажном отделении лимузина.

Наконец Реми справился с пленным, подошел к передней дверцеи уселся за руль рядом с Сайласом.

– Ну как, надежно? – спросил его Сайлас.

Реми усмехнулся, сбросил с волос капли дождя и посмотрелчерез опущенную перегородку. В глубине салона, в тени, виднелся скорчившийся наполу Лью Тибинг.

– Куда денется!..

Но тут Сайлас услышал сдавленные крики и возню и понял, чтоРеми залепил рот Тибингу куском уже однажды использованного для этой целискотча.