новая эмиграция считает, что ее учить нечему – пустая голова легче, а то придется в багаж сдавать. Но ничего. Стерпится – слюбится.»

«Ы» – «ых ныкс дойч» Комментарии излишни!

«Ю» – юмор висельника. Что же еще остается бедным Дипи, висящим между небом и землей?

«Я» – я? Перемещенная личность. По русски, конечно – Дипи.

«Милый друг…»

Милый друг,

Видишь, как сужается круг?

И не спросишь: «А помнишь то-то»

И не скажут: «А мы с тобой…»

Так же слушают – готтентота.

Интересно, но – мир чужой.

И всегда так было со всеми,

И, конечно, как смерть – не ново.

Где ж найти мне такое слово,

Чтобы в нем не звучало время?

Дай мне руку, призрачный друг.

Видишь – наш сужается круг.

«Вот теперь я вхожу в свой дом…»

Вот теперь я вхожу в свой дом.

(Так приходит позднее счастье).

День сегодняшний, настоящий.

Может завтрашний – за окном

Он не первый – последний дом

Только прошлого нету в нем.

За порогом цветы и листья.

На пороге – тихие мысли.

Тишина, как редкое счастье…

День сегодняшний, настоящий,

Или завтрашний – за окном.

Он не первый – последний дом.

Только песни не будет в нем.

«Столько лиц. Людей. И разных судеб…»

Столько лиц. Людей. И разных судеб.

Близки и печально далеки.

В этом одиночестве на людях

Смертное проклятие тоски.

Слишком много стало сумасшедших

И сердец из битого стекла.

Хочется любить простые вещи,

Как кусочек близкого тепла.

Смертью больше или меньше.

Только. Днем – забудут. И не вспомнят – в ночь.

Если человеку очень горько,

Значит – некому ему помочь.

«Был у меня когда – то дом…»

Был у меня когда – то дом,

Который я любила

И я не только горе в нем,

А радость находила.

И многим – близким и чужим

В нем сердце согревала.

А где огонь – бывает дым

Что ж – всякое бывало.

Был у меня когда-то дом,

Любимый был когда-то…

Холодный ветер за окном

Примчался от заката.

Холодный ветер душу рвет

И воет, воет, воет…

Так в этот сорок пятый год

Меня землей покроет.

На картах – смерть в краю чужом

В год этот – сорок пятый…

Прибейте надпись над крестом:

«Был у нее когда-то дом;

Любимый был – когда-то…»

«Есть мой портрет. Подарен и лежит…»

Есть мой портрет. Подарен и лежит,

Подписанный сияющей весною

Любимому. И если он хранит,

Как бережно хранится дорогое,

То, посмотрев, пошлет он мне привет,

Как будто в дни, когда мы вместе были…

Но если сохранился мой портрет,

То вот меня – совсем не сохранили.

«Я люблю рябину до сих пор…»

Я люблю рябину до сих пор.

Девочкой ее еще любила.

В сарафане влезши на забор,

Из нее себе я бусы шила.

И потом бывало столько дней,

Осенью, любимой и желанной,

Когда сердце пело вместе с ней,

Озорной, хмельною, киноварной.

И теперь рванулась к ней, любя,

Но – своей рябины не узнала.

Как такую горькую – тебя

Я веселой раньше называла?

«Нам сказки даны за обиды…»

Нам сказки даны за обиды,

Чтобы их спрятать суметь.

Глаза даны, чтобы видеть,

А сердце – чтобы болеть.

Можно ли счастье разрушить,

Чтоб песню о нем пропеть?

Нам уши даны, чтобы слушать,

А сердце – чтоб умереть.

«Люблю заботливый шопот дождя…»

Другу Федору

Люблю заботливый шопот дождя,

И радостно мне при мысли,

Что где то вздыхает под ним земля,

И в чьем то саду – листья.

А если я вижу, как мокнет народ,

Особенно – мотоциклисты,

Я думаю: вот он домой придет,

Где будет светло и чисто.

И если затянуто все кругом,

И даже в июле – серо.

Я думаю: как хорош был бы дом,

Свой, и особенно белый.

Чтоб этих же капель по крыше стук,

И в сердце – воспоминанье…

И сад мой, мой сад…

Дорогой мой друг,

Я знаю, что жизнь – заколдованный круг,

Но как же – без ожиданья?!

«Какую хорошую смерть…»

Какую хорошую смерть

Посылает Господь растеньям!

Киноварь, золото, медь

В их последнем гореньи.

Если бы мы могли

К старости стать красивей,

Чтоб уходить от земли

Радостно и счастливо!

Свен (Кублицкий) Виктор Борисович

(1897–1971) – прозаик, очеркист

Родился в Охонове (Охоне Новгородской обл). По окончании гимназии, во время Первой мировой войны ушёл добровольцем на фронт. В 1919-20 г.г. был в Добровольческой армии, затем в концлагере, откуда был мобилизован в Красную армию. С 1923 года – разъездной корреспондент, очеркист; с 1925 – корреспондент ТАСС.

В войну 1941^-5 оказался на оккупированной территории, переехал в Германию. По окончанию войны работал на «Радио Свобода» (Мюнхен).

В 1950-е годы обрел статус эмигранта.

Первые