class="p1">Она вынула из сумочки талисман и вложила мне в ладонь, чтобы я швырнул его в воду. Рыбак тем временем закурил и с любопытством наблюдал за нами с кормы.

— Думаете, нужно что-нибудь говорить? — с сомнением спросил я у Рустики.

— Думаю, обязательно, — ответила она, вздергивая бровь.

Я держал цепочку большим и указательным пальцем и лихорадочно соображал, что бы такого сказать.

Я подумал о Чиките, о том, какая она была уникальная. Не только из-за роста, но и потому, что, в отличие от многих других «ошибок природы», никогда не позволяла вытирать о себя ноги. Нет, я не хотел возводить ее не пьедестал. Как всякий порядочный Стрелец, она обладала трудным характером, отличалась твердолобостью, а подчас и высокомерием. Она любила искусство — что правда, то правда, — но не меньше (а может, и больше) любила деньги. Могла врать, могла проявлять жестокость, но могла быть и бескорыстной, искренней и ослеплять окружающих обаянием. На свой лад она была патриоткой и, хоть дольше прожила за границей, чем на родине, никогда не переставала чувствовать себя кубинкой.

Но все это не годилось, сказать требовалось что-то умное, достойное Чикиты, чтобы Рустика не разочаровалась. Вот тебе и на! Я помог ей написать биографию, жил под ее кровом, выслушал сотни семейных и личных историй, а теперь вдруг словно не знаю ее, словно никогда не был знаком с настоящей Чикитой. «А разве кто-то знаком?» — пришло мне на ум.

Я уже совсем отчаялся, как вдруг случилось нечто неожиданное. Талисман замерцал, сперва тихонько, потом сильнее, и принялся рассыпать во все стороны разноцветные искры. Это на словах — хаханьки, а как увидишь — можно умереть со страху.

— Пресвятая Дева! — недоуменно пробормотал рыбак и перекрестился. — Это что за бесовщина? — Но тут Рустика жестом велела ему молчать.

Кулон не просто сверкал и искрил. Я вблизи мог разглядеть, что иероглифы движутся, словно пляшут в золоте, и причудливо меняют форму.

— Давайте же, — поторопила меня Рустика. — Разве не видите, он сам просит, чтобы его отпустили?

И тогда я сглотнул и сделал одну из самых нелепых вещей в жизни. Не смейся. Просто в голову взбрело. Посреди бухты (где подо мной была лишь зыбь, над головой — лишь небо, а перед взором — Матансас) я стал читать стихи Хосе Хасинто Миланеса. Да, да, честное слово. Полностью прочел «Бегство горлицы». На первой строфе голос еще немного дрожал, но по ходу я приободрился.

Я умолк, глубоко вздохнул и швырнул кулон Чикиты как можно дальше в море. Когда тот ушел под воду, Рустика сжала мою руку и заплакала. Сначала она только глухо всхлипывала, но потом зарыдала в голос и завыла, словно с нее шкуру сдирали. Я изумился и помог ей сесть — а то как бы она не перевернула лодку и мы бы все не потонули. То бишь — мы с нею, рыбак-то, надо думать, умел плавать. Бедняга уже совсем сбледнул с лица, перепугался и решил, что мы предаемся какому-то странному колдовству. Но я не обращал на него внимания — дал Рустике выплакаться вволю. Что-то мне подсказывало: это первые слезы, пролитые ею за всю жизнь, и я терпеливо ждал, пока они не иссякли.

Потом мы вернулись на пристань.

Приложение I

Let others boast their stature or their birth,

This glorious truth shall fill my soul with mirth,

That I am now and hope to years to be

The smallest subject of the dearest land to me[172]

Да здравствует Свободная Куба!

Независимой Кубе — быть!

Чикита,

            Эсп. Сенда

Приложение II

Лилипуты и карлики: чем меньше рост, тем больше слава

Ф. Колтай

Издатели «Род-Айленд леди’з мэгэзин» поставили передо мной трудную задачу, заказав статью о знаменитых лилипутах и карликах. Формат газетной статьи не позволит перечислить всех персонажей, достойных упоминания.

Следует ли начать с Кунапупа, карлика-раба на службе у фараона Дадкери-Асси, про которого в древних папирусах говорилось, что «ростом он не больше кота»? Или, может, с Фарсалия, человечка ростом в два фута, пользовавшегося покровительством Филиппа II Македонского? Или с Джеффри Хадсона, прозванного за свой рост в 18 дюймов Лордом Минимусом, любимца Карла I и Генриетты Марии?

Следует отметить, что не все лилипуты и карлики древности были шутами, слугами или рабами. Нам известны личности, обладавшие блестящим умом и благородным происхождением, например Филит, древнегреческий поэт, про которого говорили, будто он перед выходом из дома вынужден накладывать камни себе в карманы и обуваться в свинцовые сандалии, чтобы его не унесло ветром.

Словом, невозможно описать всех когда-либо живших знаменитых лилипутов и карликов. Я, пожалуй, упомяну лишь тех, кого мне довелось видеть за мою долгую жизнь в театрах, цирках, музеях диковинок и ярмарочных павильонах. Все они оставили неизгладимый след в моей памяти.

Величайшие из величайших

Генерал Том Большой Палец. Наполеон среди лилипутов. При содействии Барнума Чарльз Страттон покорил сначала свою страну, а потом и весь мир. В первые годы карьеры он был весел и легок, словно бокал игристого вина, однако возраст добавил ему не только дюймов и фунтов, но и некоторой занудной торжественности. Полагаю, осознание невероятной популярности не лучшим образом повлияло на его талант развлекать публику. Тем не менее его звезда не закатилась. Даже после смерти он оставался кумиром. Мне повезло не раз рукоплескать ему на выступлениях, а также — высшая честь — присутствовать в 1863 году на его бракосочетании.

Лавиния и Минни Уоррен. Рост этих очаровательных сестер родом из Миддлборо, штат Массачусетс, составлял 32 и 27 дюймов соответственно. Они прославились, когда Лавиния в возрасте 21 года вышла замуж за Тома Большого Пальца. Минни несколько сезонов выступала с сестрой, зятем и Коммодором Наттом, но потом ушла со сцены и во цвете лет умерла родами. Карьера Лавинии оказалась куда более длительной и успешной. Двадцать лет она была преданной супругой Тома Большого Пальца, овдовела и вторично вышла замуж за Графа Примо Магри в 1885 году. В обществе второго мужа (и его брата Эрнесто Магри) она гастролировала по миру и собирала овации вплоть до преклонного возраста. У Лавинии и Минни Уоррен была еще одна сестра, Каролина Делия, но она нас нисколько не интересует, поскольку роста была обычного.

Коммодор Натт. Если бы не Чарльз