исполнить его роль на международной сцене. Но парадокс заключался в том, что его предстояло сыграть впервые как раз против страны Сервантеса.

3. Кубинский вопрос занимал правительства нескольких американских штатов. Остров находился рядом с континентом, у американцев там были большие коммерческие интересы: они покупали на Кубе сахар и табак и воспринимали испанское владычество скрепя сердце. Но официально Соединенные Штаты не вмешивались в ход многочисленных кубинских революций. Пока продолжались разногласия между Севером и Югом, кубинский вопрос рассматривался не сам по себе, а в связи с его возможным влиянием на политику США. Позднее Кубинская революция 1868 года вызвала в Северной Америке искренние симпатии; кубинский флаг развевался в Нью-Йорке, но Север, только что отстоявший право правительства на подавление мятежа, вряд ли мог оспаривать аналогичное право правительства Испании. В 1895 году очередная Кубинская революция, во многом вызванная американскими тарифами, которые разоряли кубинских плантаторов и понижали зарплаты на острове, была с крайней жестокостью подавлена испанским генералом Вейлером. Он создал концентрационные лагеря (reconcentrado); говорили, что там тысячами гибнут женщины и дети. Некоторые газеты преувеличивали зверства испанцев и продвигали идею войны, как продвигают новую марку сигарет. Одна из газет утверждала, что за три миллиона долларов развяжет войну. Стремление кубинцев к независимости было по душе многим либеральным американцам, по определению враждебно настроенным к любой авторитарной монархии. Правительство Кливленда пыталось убедить испанцев предоставить острову автономию, но твердо противостояло кампании в прессе, ратующей за военную интервенцию.

Уильям Мак-Кинли, 25-й президент США. Фото. 1900

Генерал Валериано Вейлер-и-Николау, губернатор Кубы. Фото. До 1900

4. К 1897 году анархия, творившаяся на Кубе, начала беспокоить американцев, имевших там плантации. Испания отказалась взять на себя ответственность за ущерб, причиненный мятежниками. Находившиеся на Кубе граждане Америки были взяты под стражу и подвергались жестокому обращению. Мак-Кинли вел переговоры и надеялся достичь соглашения, которое, не посягая на честь Испании, сохраняло бы с ней связь аналогичную той, которая объединяла Канаду и Англию. Когда к власти в Испании пришел либерал Сагаста и был отозван генерал Вейлер, казалось, что долгое терпение будет вознаграждено. Но в феврале 1898 года произошел новый инцидент. Посланник Испании в Вашингтоне сеньор Дюпюи де Лом послал другу письмо, в котором охарактеризовал Мак-Кинли как нерешительного политика и оппортуниста. Письмо попало в руки владельца «New-York Journal» Херста, который его и опубликовал. Дюпюи де Лому пришлось уйти в отставку. В Гавану для защиты проживающих там американских граждан был направлен крейсер «Мэн». Сенатор Ханна, противник войны, не одобрил такое решение. «Все равно что забавы ради бросить спичку в нефтяную скважину», — заметил он. События быстро доказали его правоту. Пятнадцатого февраля 1898 года «Мэн» взорвался и затонул, большая часть экипажа погибла. Отчего произошел взрыв? Допустимыми казались сразу несколько гипотез: несчастный случай; диверсия, устроенная испанским правительством; диверсия, совершенная случайными лицами; диверсия мятежников, желающих развязать войну. Никто не знает и никогда не узнает правды, но американское общественное мнение во всем обвинило испанское правительство. Как прежде кричали: «Помни Аламо!» — так теперь восклицали: «Помни „Мэн“!» Испанское правительство, не желая войны, вело переговоры. Оно предложило согласиться на проведение расследования и судебного разбирательства, просило вмешаться папу римского и даже предложило дать кубинцам автономию. Но Мак-Кинли уже послал сообщение в конгресс и боялся, что если он не пойдет до конца, то вызовет раскол в своей партии. Девятнадцатого апреля конгресс объявил, что США и Испания находятся в состоянии войны. Сенатор Ханна был крайне недоволен.

5. «Это была чудесная маленькая война», — писал позже госсекретарь Джон Хей, ироничный эрудит, милейший человек, один из лучших дипломатов своего времени, который пытался одновременно соблюдать и «золотое правило», и доктрину Монро. Это и впрямь была война, не принесшая страданий, победа в которой всегда оставалась на одной стороне. Вся страна была единодушна в своем порыве, а новые демократы и республиканцы, северяне и южане оказались объединены служением общему делу. Бывший генерал с Юга написал патриотическую песню о примирении: «He laid away his suit of grey — To wear the Union blue…»[100] В глазах меньшинства это была империалистическая война, но неизбежная; в глазах большинства — это была война за идеалы. Речь шла об освобождении несчастных угнетенных соседей. Никто не сомневался в быстрой победе, однако, глядя в лицо фактам, было бы разумнее в ней усомниться. Американский военно-морской флот, казалось, был в отличной форме, что блестяще подтвердил на практике. Армия же, напротив, была весьма запущена: она насчитывала всего двадцать восемь тысяч человек, и, когда дело дошло до снабжения оружием и униформой записавшихся двухсот тысяч добровольцев, возникли большие трудности. Однако более многочисленная испанская армия тоже была плохо оснащена и находилась под плохим командованием. Оказалось, что благодаря поддержке флота, который уничтожил испанскую эскадру в заливе Сантьяго, для завоевания Кубы достаточно и экспедиционных войск, насчитывающих всего пятнадцать тысяч человек. Здесь отличился заместитель министра военно-морского флота Теодор Рузвельт, который попросил разрешения оставить свой пост и принять командование добровольческим полком «Мужественные всадники». На Тихом океане, в Манильской бухте, появился коммодор Дьюи с небольшой эскадрой и уничтожил испанский флот, не потеряв ни одного корабля и ни единого человека. За этим сражением ревниво наблюдал один немецкий адмирал и благожелательно — один английский. Однако лишь 13 августа после подписания мирного соглашения город Манила был взят при поддержке филиппинских повстанцев во главе с их лидером Агинальдо. Что же касается «испанского острова Пуэрто-Рико, сопротивление было настолько недолгим, что один юморист сравнивал эту кампанию с гигантским пикником или прогулкой при лунном свете».

Дядюшка Сэм берет Кубу под свою защиту. Иллюстрация из сатирического журнала «Пак». 1898

Взрыв крейсера «Мэн» в Гаванской бухте. Литография. 1898

Первый полк добровольческой кавалерии США (полковник Теодор Рузвельт в центре) после взятия холма Сан-Хуан на Кубе. Фото. 1898

Великая победа адмирала Дьюи под Манилой. Хромолитография. Ок. 1898

6. Договор был подписан Испанией в Париже, хотя его условия были удручающими. Они предусматривали отказ от Кубы, Пуэрто-Рико и согласие на оккупацию Манилы до тех пор, пока не будет решен вопрос о Филиппинах. Это означало конец испанской империи, и ее гордому народу было тяжело терять свои последние владения там, куда он впервые принес западную цивилизацию. Для Соединенных Штатов такая победа ставила серьезные и принципиальные вопросы. То было время, когда Киплинг в Англии оправдывал имперскую политику и прославлял белого человека за то, что тот принял на себя бремя власти.