— Привет, Изадора. Это Тара.

— Привет, Тара, — обеспокоенно сказала она. — Ты звонишь в такую рань. Что-то случилось?

— Финн тебе не звонил вчера вечером?

— Нет. А почему он должен был звонить? — оживилась Изадора. В ее голосе появилась знакомая Таре подозрительность.

— Просто я не ночевала дома.

— Ты была со Скоттом?

— Пуаро за работой, — проворчала Тара.

— Хорошо хоть сняла сексуальную напряженность, — спокойно отреагировала Изадора. — Когда ты почти убежала с головной болью, а Скотт умчался следом, я сразу догадалась. Для этого не нужно быть Пуаро.

— Тонкий намек на толстые обстоятельства, — съязвила Тара.

— Да уж, тонкий, как кирпич. Тебе помочь с алиби?

— Если только ты не возражаешь, — ответила Тара.

— Конечно же, нет.

— Спасибо. Я действительно сожалею, что так поступила, — сказала Тара. Она чувствовала, что еще немного — и расплачется. Мало того что она изменила любимому мужу, но и, желая скрыть это, подбивает подругу на обман.

— Ты где?

— Где-тов Киллини, под Дублином. Ты не знаешь телефонов для вызова такси?

— Конечно, — ответила Изадора и назвала номер. — И приезжай вначале ко мне. Алиби лучше всего работает, если в нем есть хоть зерно правды.

— Это понятно, — с какой-то горечью произнесла Тара.

Она была благодарна, что подруга не стала выспрашивать подробности. Изадоре хватило одного взгляда на бледное лицо Тары, чтобы сдержать вопросы и просто провести ее на кухню. Изадора усадила Тару за стол и налила ей большую чашку крепкого сладкого чая.

— Хочешь принять душ и переодеться? — спросила Изадора.

У нее самой волосы уже были мокрыми — видимо, только что приняла душ.

Тара кивнула.

— Что я наделала? — горько вопрошала она, держа обеими руками чашку с чаем.

— Ты всего лишь переспала с мужчиной, который тебе понравился, — ответила Изадора. — Не стоит так переживать. Ты ведь никого не зарезала.

— А у меня такое чувство, словно зарезала.

Изадора закурила.

— Тара, я давно догадывалась, что ты несчастлива. Но не хотела вмешиваться и потому ничего не спрашивала. Я полагала, что ты сказала бы мне сама, если б захотела. Я подозреваю, что у вас с Финном что-то не так. Иначе бы ты не ушла со Скоттом. Я бы посоветовала тебе забыть о том, что случилось этой ночью, и посмотреть, нельзя ли все уладить с Финном.

— Но что будет, если Финн узнает?

— Да он и не поинтересовался, почему ты не ночевала дома. Мой тебе совет — прими сейчас душ, переоденься, и вместе поедем на работу. А затем позвони мужу и скажи, что была в клубе, где и провела ночь. Он тебе поверит.

— Я совсем не умею обманывать, — ответила Тара.

Изадора подлила ей еще чаю и заверила:

— Я тебя научу.

В душе Тара долго пыталась земляничным гелем смыть память о ласках Скотта. Затем стояла с закрытыми глазами, подставляя струям воды лицо и голову. Выключив воду, она завернулась в большое полотенце и прошла на кухню. Хотя она была чиста, ощущение налипшей грязи ее не покидало.

— Телефон! — крикнула Изадора. — Это Финн, — добавила она, когда Тара с побелевшим от волнения лицом подошла к ней.

— Привет, — сказала она, взяв трубку.

— Куда ты исчезла? — прозвучал в трубке резкий голос Финна. — Я волновался.

— Извини, мы были в клубе.

— Ну, допустим. Если вы с Изадорой ехали на такси, то почему ты не поехала домой? — возмутился Финн. — Или ты хочешь наказать меня за то, что я поздно возвращаюсь с работы? — добавил он злобно.

— Нет. Просто мы в клубе выпили, и Изадора сказала, что я могу переночевать у нее.

Тара почувствовала, что дрожит, но не от холода.

— И все же… — начал Финн, но не закончил мысль.

— До вечера, — произнесла Тара, однако Финн уже повесил трубку.

Они с Изадорой пришли на работу вместе и в коридоре сразу повстречали Скотта Ирвинга.

— Привет, Скотт, — как ни в чем не бывало сказала Тара.

— Привет, — довольно резко ответил он.

— Неплохо держишься, — прошептала Изадора, когда Скотт удалился.

— Это не трудно, — соврала Тара. На самом деле ей пришлось перебороть себя, чтобы посмотреть в глаза Скотту. Но что действительно волновало ее сейчас, так это Финн. «Как я посмотрю в глаза ему?» — думала она.

Тара приехала домой только к семи вечера. «Не приходи домой слишком рано, — советовала Изадора. — Это может натолкнуть его на мысль, что что-то не так. Пусть все будет как обычно». Финн уже ждал ее дома.

«Интересно, а где Изадора набралась всей этой премудрости?» — подумала вдруг Тара. Ответ пришел сам собой, но Тара понимала, что Изадора никогда никому не признается. Да и после того, что сделала, разве имеет она моральное право укорять кого-либо?

— Привет! — крикнула Тара с порога.

Она поставила портфель на пол, сняла кожаную куртку и, как обычно, повесила ее на стул, на котором уже висели другие вещи. Тара понимала, что сейчас особенно важно вести себя естественно, но отчего же тогда она чувствовала себя начинающей актрисой из провинциального театра?

Она прошла в гостиную, где Финн смотрел новости. Прежде бы они обнялись, но сейчас отношения заметно испортились, и он даже не встал ей навстречу.

Тара уселась в свободное кресло — вернее, заставила себя естественно-неторопливо опуститься в него — и приготовилась к трудному разговору.

— Что молчишь? — спросил он. — Разве я не заслуживаю объяснений?

— Я уже все сказала по телефону, — ответила Тара, чувствуя, как ее сердце замирает от ужаса. — Мы остались танцевать, а потом я переночевала у Изадоры.

— Но почему ты не поехала домой?

«Будь естественной. Все должно быть как обычно», — вспомнила она совет Изадоры.

— Просто мы с Изадорой выпили, и я осталась у нее, — сказала Тара.

— Превосходно! — воскликнул Финн и, вскочив, выбежал из комнаты.

Хлопнула входная дверь. Тара с облегчением вздохнула и закрыла глаза. Она не знала, сколько бы еще смогла продолжать этот театр. Она не умела играть. Но сегодня вечером ей пришлось играть прежнюю Тару Миллер — какой она была до того, как изменила мужу, — и в каждом ее жесте и слове сквозила фальшь.

Когда Финн пришел в два часа ночи, Тара спала. Вернее, лежала с закрытыми глазами и делала вид, что спит, что было мучительно трудно. Наконец муж лег, и вскоре его дыхание выровнялось. Финн заснул. Часы у кровати показывали без четверти три. Тара с удовольствием размяла затекшие мышцы, перевернулась на спину, открыла глаза и стала смотреть в потолок. «Ах, если бы я тогда пришла домой часам к одиннадцати, не целовалась бы с Ирвином, — думала она. — Но то, что сделано, уже не изменить», — понимала Тара.