– Думаете, вас за это накажут? – спросила Мэри.

Он пнул камешек своим вечно блестящим черным сапогом.

– Возможно, нет, если я дам объяснения. Полковник сэр в таких случаях, как правило, благоразумен. Но это не важно. Я не пропаду. – Он постучал себя пальцем по груди, затем по голове. – С удовольствием останусь здесь, буду помогать Шарлю в церкви. Всегда требуются ремонтные работы. Джон Д’Арквиль был блестящим человеком, но не безупречным строителем. Однако у меня есть семья. Я связан еще во многих отношениях. – Он посмотрел ей в лицо, однако веко нервно подергивалось. – Вашим долгом было отыскать чудовище и добиться, чтобы ему воздали по заслугам. Вместо этого вы рискуете всем ради того, чтобы доставить невинного человека в безопасное место.

– Я ожидала совсем другого, – сказала Мэри.

– Меня восхищает быстрое принятие решений, – сказал Сулавье. – Я в этом не так уж хорош.

Из церкви вышел Шарль; он вел Эфраима Ибарру, который на солнце передвигался нерешительно, моргая, прилагая заметные усилия при каждом шаге.

Мэри сделала шаг вперед, помочь. И замерла: в полуметре перед ней на белом песке внезапно появился яркий светящийся красный круг шириной с ладонь. Несколько секунд она удивленно смотрела на него, наблюдая, как он пульсирует и медленно вращается.

Эфраим Ибарра тоже увидел это, их недоуменные взгляды встретились. Затем она улыбнулась.

– Не волнуйтесь. Я поняла, – сказала она. Затем наклонила планшет набок и приказала ему принять внешнее управление, после чего поместила его на пути красного луча. В планшеты была заложена возможность работать с удаленной клавиатурой и использовать оптоволокно; предположительно, если бы чуть-чуть повезло, поместив датчик дистанционного подключения или оптический приемник непосредственно в лазерный луч, она могла установить связь. – Спутник, – пояснила она Сулавье. Он кивнул, уже придя к такому же выводу.

Красное пятно, попав на ее планшет, слегка задрожало, затем на несколько секунд исчезло. Предположительно, переключилось на нужную частоту. Потом вернулось, быстро моргнуло три раза и снова исчезло. Сообщение было передано.

Prêt’ savant наблюдал за этим, выпучив глаза и время от времени кивая, словно прислушивался к внутреннему голосу.

Мэри повернула к себе экран планшета. По нему вверх бежало сообщение.

Мэри приободрилась. Она повернулась к Сулавье и показала ему сообщение. Он улыбнулся, но наморщил лоб, прочитав отчет о попытке государственного переворота.

– Вы заберете его с собой? – спросил он, указывая на Ибарру.

– Да, – сказала она.

Ибарра осторожно стряхнул руку Шарля и остался стоять на нетвердых ногах без поддержки.

– Значит, нам следует оставаться здесь?

– Думаю, если ничто не вынуждает нас уехать – да.

Сулавье согласился.

Мэри знать не знала федерального зои по имени Фредерик Липтон. Она надеялась, что у него все хорошо. По крайней мере, она больше не сирота.

Когда Мартин приехал и прошел регистрацию, Кэрол бодрствовала уже два часа. Она делила палату с двумя пациентками, проходящими кардинальную нанокоррекцию, по сути реконструкцию; они неподвижно лежали в палатках с регулируемым составом воздуха, а цилиндры с нано впрыскивали им в кровь разнообразных микроскопических хирургов.

Никаким процедурам Кэрол не подвергали, только прикрепили внешние мониторы и подключили внутривенное питание. По крайней мере, это те, кто принял ее в больнице, проконтролировали надлежащим образом.

Мартин бочком пробрался к ее кровати, стараясь не задеть сигнализацию по периметру соседней койки. Он сел на пластиковый стул и потянулся, чтобы взять Кэрол за руку. Она стиснула его пальцы и улыбнулась.

– С возвращением, Спящая красавица, – сказал Мартин.

– Долго я была в отключке? Мне сказали, что физически я в порядке и мозговая активность в норме, но что все остальное расскажешь мне ты… Ты мой милый и славный доктор?

– Назначенный, полагаю, благодаря Альбигони. Ты оставалась в глубоком нейтральном сне с тех пор, как нас изъяли из Страны. Помнишь Страну?

– Не уверена, что помню… Неужели все это действительно происходило? Мы вошли и… нашли что-то. Что-то, захватившее… – Она понизила голос. – Захватившее Голдсмита.

Он кивнул.

– Расскажи подробнее.

– Меня изнасиловали. Что-то изнасиловало меня. – Она медленно покачала головой и откинулась на подушку. – Я была ребенком. Мальчиком… Я это помню.

– Так.

– Помню, что видела зверя. Черного леопарда с окровавленной мордой. Длинные клыки. Он… – Она вздрогнула и покачала головой. – Извини. Я думала, что готова к чему угодно. Но оказалось, что это не так, да?

– Если тебя это утешит, я тоже.

– Ты… – Она подалась вперед, серьезно глядя на него. – Почему ты не со мной в больнице?

– Внешне со мной все в порядке. И теперь, когда ты решила вынырнуть и глотнуть воздуха, ты, наверное, так же здорова.

– Я с чем-то боролась. – Она вытерла слезы. – Мартин, расскажи мне, что ты чувствуешь? Мы, по-твоему, здоровы или нет?

– Нам может потребоваться глубокая коррекция. Но я даже не знаю, что предложить.

– Зачем нам глубокая коррекция?

Мартин с беспокойством взглянул на открытую дверь, за которой ходили по коридору местные обитатели, врачи, медсестры и арбайтеры.

– Не следует обсуждать это здесь. Вот тебя выпишут, тогда.

– Скажи хоть что-то. Дай подсказку.

Он тихо сказал:

– Часть его осталась во мне. Думаю, в тебе тоже.

Она тихо испуганно охнула и откинулась на подушку.

– Я чувствовала это. И чувствую. Что же делать?

– Многое зависит от Альбигони. Если ИПИ вновь откроется…

– Мы же договорились, что да.

– Да, но кто-то предупредил федералов. Нам пришлось быстро покинуть здание. Вот почему ты здесь, а не там.