поселок Дусти и увидели на обочине мирно рывших землю откормленных «хрюшек» у меня непроизвольно вырвался шутливый возглас: «Ё-моё, никак олени из Сибири сюда добрались!» И все в машине дружно рассмеялись.

Спустя полтора месяца состоялась наша очередная встреча с этими негласными помощниками. Наученные опытом, мы заранее купили баранину в Пяндже. А когда стали есть шашлык, то один из наших гостей вдруг стал сравнивать его вкус с предыдущим шашлыком из «оленины» и спросил: «А мяса коровы с большими рогами больше нет?» Усмехнувшись, мы с сожалением ответили, что оно закончилось.

А еще нам как-то удалось накормить нашего негласного помощника отменным ужином в ресторане за счет только появившихся в то время рэкетиров — мы всегда умели находить выход из самых сложных ситуаций, и даже умудрились принудить бандитов к «финансированию» нашего оперативного мероприятия. Конечно, речь не о коррупции, а о находчивости и «разведческом» нахальстве.

А дело было так. В конце 1980-х гг. в Таджикской ССР стали появляться первые рэкетиры. Мы о них только слышали, ибо в пограничном городке Пяндж они еще не «засветились». В апреле 1989 года мы с Исраилом проводили встречу с «гостем» из-за «речки», которому организовали экскурсию в г. Курган-Тюбе. Для этого придали ему «цивилизованный» вид — переодели в приличный костюм и обувь, благодаря чему он ничем не отличался от местных жителей. Сами мы тоже облачились в «гражданку». И лишь наш водитель-солдат и военный уазик выдавал в нас пограничников. А поскольку мы выехали прямо с границы, то оружие находилось при нас.

Под «занавес» нашей поездки уже под вечер мы организовали нашему гостю прощальный ужин в ресторане. Уже при входе мы обратили внимание на сидевшую в углу зала небольшую группу молодых парней из разряда «спортсменов-«качков». Вели они себя развязно, а официанты перед ними ходили «на цыпочках». Мы выбрали столик в противоположном конце зала и, сделав заказ, вели неторопливые разговоры о всякой всячине. После того как принесли заказ, к нам подошел другой официант и, поздоровавшись, вежливо спросил: «Молодые люди, если вы пришли отдохнуть и хотите получить удовольствие от отдыха, то положите на поднос официантке, которая к вам сейчас подойдет, 10 рублей. Это плата за спокойный отдых, который обеспечивают вон те молодые люди» — и указал на «качков». От такой беспардонной наглости я опешил: с нас, пограничников, сотрудников разведки КГБ какая-то «шелупонь» вымогает деньги? К тому же если государство выделяет нам определенные деньги на то, чтобы мы угостили интересного нам человека (как мы шутили: «деньги на пропой»), то это не значит, что оно должно выделять деньги и «на рэкет».

Все внутри меня кипело от беспардонной наглости каких-то «ушлепков», которые безнаказанно обирали людей (тогда рэкэт нами воспринимался как «дикость»). Но конфликт нам тоже был не нужен, ибо нашей главной задачей было обеспечение отдыха и безопасности нашего гостя. Тем не менее нам ничего не оставалось, как ждать дальнейшего развития событий и стремится, чтобы наш «гость» ничего не заметил. Когда к нам подошла официантка «с ногами от зубов» (тогда в крупных таджикских городах в ресторанах такие уже встречались) с подносом, на котором уже лежало приличное количество денежных купюр, положенных другими посетителями, то я просто покачал головой: «нет». При этом меня поразила та «баранья» покорность посетителей ресторана, которые «с достоинством» и несколько «пренебрежительно» бросали деньги на этот поднос. (Может быть, из-за этой их покорности через какую-то пару лет кучка исламских «беспредельщиков» и сумела разжечь гражданскую войну в республике?) Мы с Исраилом наблюдали, как официантка подошла с столику «качков», поставила на него поднос с «купюрами» и начала что-то им говорить, указав кивком на нас. Мы видели возмущенные жестикуляции рэкетиров, которые порывались тут же «разобраться» с «бунтовщиками». Однако благоразумие у них взяло верх — ведь они «гарантировали» спокойный отдых молчаливым «баранам», и поэтому стали выжидать нашего выхода из ресторана.

Поняв, что конфликта не избежать и терять нам нечего, — я решил «поднять градус накала» и сделал дополнительный заказ хорошего коньяка, красной икорки и еще чего-то, чего «душе было угодно». Правда, наш «гость» категорически отказался пить коньяк и не смог есть икру (с его слов: «яйца рыбы» — ему совсем не понравилась), ну а мы с Исраилом накатили грамм по сто коньяка для смелости, хорошо и вкусно закусили. Закончив ужин, я тихонько сказал переводчику, чтобы он шел впереди и был готов к разным «неожиданностям», прокладывая путь нашему «гостю», а сам решил прикрывать наш отход сзади.

Когда же официант подал нам счет за наше «пиршество», то я с сарказмом сказал ему: «Отнеси его тем «товарищам», которые вон за тем столиком сидят — они оплатят!» Вставая из-за стола, мы видели, как обескураженный официант стал протягивать «качкам» наш счет. Мы же, направившись к выходу, наблюдали, как возмущенные нашим «беспределом» рэкэтиры встали из-за стола и направились за нами. Выйдя на лестничный пролет (ресторан был на втором этаже) я специально приотстал и когда на лестницу выскочили разъяренные бандюки, то резко повернулся к ним, демонстративно откинул полу расстегнутого пиджака, продемонстрировав пистолет на поясе в оперативной кобуре, молча покачав головой и одновременно поднятым пальцем: не нужно необдуманных действий! Те в смятении остановились, а когда впередистоящего из них кто-то в сзади толкнул в спину и он сделал шаг вперед, то я мгновенно выхватил пистолет и демонстративно передернул затвор. Клацанье затвора моментально «отрезвило» молодых негодяев и они в нерешительности стали топтаться на месте, не зная, что делать. Воспользовавшись этим, я неторопливо спустился по лестнице, вышел на улицу и сел на переднее сиденье уазика (Исраил с гостем сидели уже в автомашине). В это время из здания выскочили возбужденные «качки». Решив поставить «точку» в затянувшемся «спектакле», я демонстративно достал автомат, вылез из машины и, как бы рассматривая его, с издевкой произнес: «Не забудьте оплатить счет!» Те как завороженные уставились на ствол нацеленного на них автомата, пытаясь понять, кто мы. Я же сел вновь спокойно в уазик и, когда водитель начал движение, «тепло» с улыбкой, словно лучшим своим друзьям, помахал им рукой на прощание. Так мы и бандюганов «наказали», и служебные деньги сэкономили.

Следует отметить, что все разведчики работали не за страх, а за совесть. И никакого «надзирателя» над нами не требовалось, ибо мы всегда ставили интересы нашей страны и службы выше личных. Как-то мне пришла мысль, что с переводом в разведку мое личное время закончилось. И правда, в случае моего пребывания в Союзе и не привлечения к