Гай посмотрел на солнце. Оно находилось слева по носу, довольно высоко над горизонтом, яркое, но пока еще не жаркое.

– Нет, – ответил он.

– Разве оно там, где вы ожидали увидеть его?

– А-а! – воскликнул Гай. – Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Оно должно быть с другого борта.

– Вот именно. Через час мы будем снова в Александрии. Неисправность машин.

– Как нескладно все это получилось!

– Я же говорил вам, что корабль нуждается в серьезном ремонте. К тому же его здорово потрепало в Эгейском море. Меня это вполне устраивает. Я в этом году еще ни разу не увольнялся на берег.

За завтраком Томми молча хмурился; майор Хаунд открыто ликовал. Он приложил к губам штуцер своего спасательного жилета и исполнил пантомиму игры на волынке.

– Дьявольски не везет, – обратился Томми к Гаю. – Но есть надежда, что в Александрии нам дадут другой эсминец.

Майор Хаунд повернулся к Гаю:

– Краучбек, вы говорили по тому вопросу с Людовичем?

– Еще нет.

– Сейчас самое подходящее время.

На горизонте уже показался берег, когда Гай разыскал старшину Людовича.

– До меня дошло, что вы ведете дневник, – сказал он.

Людович пристально посмотрел на него своими вызывающими неприятное впечатление глазами с серо-розовыми зрачками.

– Вряд ли я назвал бы это дневником, сэр.

– Вы понимаете, что все письменные материалы, могущие попасть в руки противника; подлежат цензуре?

– Я всегда прекрасно понимал это, сэр.

– Боюсь, что мне придется попросить вас дать мне дневник для просмотра.

– Слушаюсь, сэр. – Людович достал блокнот из кармана шортов. – Пишущая машинка осталась в лагере, сэр, вместе с остальным канцелярским имуществом. Не знаю, сможете ли вы разобрать, что здесь написано.

Гай прочитал: «Капитан Краучбек – человек уравновешенный. Он – как свинцовый шар, который в вакууме падает не быстрее пушинки».

– Это все, что вы написали?

– Все, что написал с тех пор, как мы выбыли из лагеря, сэр.

– Понятно. Что же, я не думаю, что это составляет военную тайну. Интересно, как я должен воспринять это?

– Это не предназначалось для прочтения вами, сэр.

– По правде говоря, я никогда не верил в эту теорию о пушинках в вакууме.

– Да, сэр. Она совершенно противоречит законам природы. Я употребил это выражение в фигуральном смысле.

Когда эсминец пришвартовался к стенке, Томми и майор Хаунд сошли на берег. Их встретили старшие офицеры штаба, армейские и флотские, и все вместе они направились в одно из зданий управления порта на совещание. Солдаты, склонившись над поручнями, плевали в воду и ругались.

– Так и есть, обратно в Сиди-Бишр, – говорили они.

Вскоре Томми и Хаунд возвратились на борт. Томми выглядел веселым.

– Они подготовили другой эсминец. На Крите все находится под нашим контролем. Военно-морской флот отбил попытки противника высадить десант с моря и потопил массу судов. Противник удерживает только два очага сопротивления, и новозеландцы полностью окружили его. Каждую ночь прибывают подкрепления для перехода в контрнаступление. Начальник оперативно-разведывательной части штаба сообщает из Каира, что войска противника в мешке. Нам поставлена очень сложная задача – совершить рейды на коммуникации в Греции.

Томми верил всему этому. Майор Хаунд тоже. Ни его подготовка, ни опыт предыдущей службы еще не сделали Хаунда скептиком.

Перегрузка на новый корабль прошла быстро. Солдаты, как муравьи, вереницами спускались с одного трапа и поднимались по другому, вполголоса чертыхаясь. Помещения для них отвели точно такие же, как и на предыдущем эсминце. Новые флотские офицеры встретили их знакомыми приветствиями и не менее знакомыми извинениями. К заходу солнца все устроились на своих местах.

– Выходим в море в полночь, – сказал Томми. – Они не хотят подходить к проливу Карсо завтра до наступления темноты. Не вижу причин, почему бы нам не пообедать на берегу.

Томми и Гай отправились в бар «Юнион». Им почему-то не пришло в голову пригласить с собой майора Хаунда. Ресторан, как всегда, был переполнен, несмотря на общеизвестный кризис людских ресурсов. Они заказали плов из омаров и большое блюдо из перепелов, приготовленных с мускатным виноградом.

– Возможно, это наша последняя приличная еда на ближайшее время, – заметил Томми. – Начальник оперативно-разведывательной части главного штаба откуда-то узнал, что на Крите туго со свежей провизией.

Они съели по шесть перепелов каждый и распили бутылку шампанского. Затем им подали зеленые артишоки и еще бутылку шампанского.

– Думаю, что через день-другой мы будем с грустью вспоминать об этом обеде, – сказал Томми, любовно смотря на украсившие их тарелки виноградные листья, – и нам наверняка захочется вернуться сюда.

– Не может быть, – возразил Гай, стирая салфеткой жир с пальцев.

– Нет, может. Спорю на всех перепелов в Египте.

Они были навеселе, когда подъехали к затемненному порту. Разыскав свой корабль, они крепко уснули еще до выхода в море.

Майор Хаунд проснулся, почувствовав, что его койка то поднимается, то опускается; до его слуха доносились звон бьющейся посуды и глухие удары падающих и перемещающихся грузов. Он начал сильно дрожать, потеть и глотать слюну. Лежа на спине, он судорожно комкал одеяло, смотрел невидящим взглядом в темноту и испытывал крайнее отчаяние. В таком состоянии в семь утра его и обнаружил денщик, сунувшийся в дверь с веселым приветствием, кружкой чая в одной руке и кружкой воды для бритья в другой. Майор Хаунд оставался недвижим. Солдат начал чистить ботинки Хаунда, еще сохранившие блеск от его стараний в предыдущее утро.

– Ради бога, – взмолился майор Хаунд, – займитесь этим за дверью.

– На корабле творится такое, сэр, что некуда ногу поставить.

– Тогда прекратите и оставьте их как есть.

– Слушаюсь, сэр.

Майор Хаунд осторожно приподнялся на одном локте и выпил чай. Позывы к рвоте, с которыми он боролся долгие предрассветные часы, немедленно возобновились. Он добрался до умывальника, вцепился в него руками и, опершись головой о край раковины, оставался в таком положении целых десять минут. Наконец он открыл кран, помочил глаза водой и, тяжело дыша, возвратился на койку, предварительно посмотрев на себя в небольшое зеркальце. Увидев собственное отражение, он напугался еще больше.

Дождь и брызги хлестали по палубе весь день, удерживая людей внизу. Маленький корабль медленно переваливался с борта на борт на крупной зыби.

– Эта низкая облачность послана нам самим богом, – сказал командир корабля. – Мы находимся недалеко от места, где прикончили «Джюно».