– В каком смысле?

– Я знаю, что вампиры уползут обратно в свои могилы, или норы, или куда-то еще, но что будет с нами? Куда мы пойдем, когда прекратится буря?

Палатазин чуть было не высказал вслух свои опасения о том, что эту бурю каким-то образом вызвали вампиры и что днем она не прекратится, а, наоборот, усилится, чтобы держать отдельные очаги человечества в отрыве друг от друга, но передумал. Вместо этого он тихо проговорил:

– Я хочу, чтобы вы и Джо попробовали выбраться отсюда.

– Хорошо. Допустим, я на это соглашусь. А как насчет вас?

– Я собираюсь закончить начатое. Попытаюсь найти дорогу к замку Кронстина…

– В одиночку? Вы с ума сошли, если…

– Да, в одиночку, – твердо повторил он. – Я готов признать, что, возможно, сошел с ума. Но кто еще здесь способен на это? А если этого не сделать – или хотя бы не попытаться, – то каждая следующая ночь станет похожа на эту. Люди будут прятаться в темноте и ждать, когда за ними придут вампиры. А когда эти твари закончат здесь, то хлынут на восток, захватывая дом за домом, город за городом. Лос-Анджелес сейчас, как ни крути, у них в руках. Долго ли, по-вашему, продержатся города поменьше? Сколько пройдет времени, прежде чем они доберутся до Чикаго и Нью-Йорка? Подозреваю, что и в этих городах уже есть вампиры, посланные их Мастером в разведку. Но думаю, они будут выжидать и сначала посмотрят, чего добились вампиры здесь, а потом уже начнут собирать свои армии.

– Но какие-то новости наверняка дошли и до остальных частей страны! – возразила Гейл. – Наверняка… кто-нибудь там знает… что происходит у нас!

Палатазин покачал головой:

– Сомневаюсь. Сейчас им известно только то, что на Эл-Эй обрушился ураган века. Что еще они могут знать, кроме этого? Какие новости могут до них дойти? Нет, мисс Кларк, боюсь, мы в полной изоляции, чего вампиры, разумеется, и добивались.

Гейл помолчала мгновение, поморщившись, когда порыв ветра ударил в стекло. Потом села в кресло, подвернув под себя ноги.

– Почему они выбрали Эл-Эй? – наконец спросила она. – Почему начали именно с нас?

– Не могу сказать точно. О, у меня есть кое-какие предположения, но… – Он пожал плечами. – Может быть, Лос-Анджелес и считается одним из крупнейших городов в мире, но на самом деле это скопление небольших населенных пунктов, многие из которых не имеют крепких связей и контактов со всеми другими. Думаю, король вампиров имел… большой опыт по захвату таких поселений, и он начал отсюда, потому что уловил эту особенность Эл-Эй. Кроме того, он, вероятно, осознал, насколько этот город изолирован от остальной страны, отрезан от нее горами и пустынями. И большинство людей в других частях страны, услышав о странных событиях в Эл-Эй – например, об этом деле Гробокопателя, – пожмут плечами и скажут: «Ну что ж, такова жизнь в Лос-Анджелесе». Поверьте, король вампиров тщательно изучил этот город и понял, как воспользоваться таким положением. К тому же завоевание настолько большого города… представьте, какую уверенность оно придаст другим вампирам, разбросанным по всей стране и ожидающим приказа своего Мастера. Они решат, что непобедимы, что никто не сможет встать на их пути. И возможно, будут в этом правы.

– Как вы собираетесь подняться на эту гору, охраняемую собаками?

Палатазин посмотрел на нее и хмуро усмехнулся:

– Не знаю.

Гейл поежилась:

– Пожалуй, попробую немного поспать. Видит бог, мне это не помешает. Пойду поищу подушку и одеяло.

Она встала и направилась к лестнице.

– Не могли бы вы принести подушку и для Джо? – попросил он.

– Конечно. Я вернусь через минуту.

Гейл поднялась по темной лестнице, крепко держась за перила, открыла дверь и вошла в комнату. Это была спальня. На кровати лежала пара подушек, но одеяло и покрывало были сброшены на пол. Она торопливо забрала подушки, потому что завывания ветра звучали здесь особенно пугающе, и тут вдруг у нее отчаянно екнуло сердце. Она посмотрела на кровать, и в голове забилось странное воспоминание.

Нет простыней. Как в номере Джека, перед тем как она увидела его…

– Палатазин! – позвала она сухим, гортанным шепотом.

В комнате что-то зашуршало, тяжело зашевелилось. Затем послышался приглушенный треск рвущейся ткани.

– О боже! – всхлипнула Гейл, поднеся руку ко рту. – О боже, нет, нет, нет…

В темноте приоткрылась дверь шкафа. Гейл уловила еще какое-то движение и через мгновение уже отчетливо видела, как из-под кровати выползает, извиваясь, завернутое в кокон существо. Оно дернулось и потянулось с тихим потрескиванием ткани, высунуло белую руку и вцепилось пальцами в простыню. Из шкафа вывалилось другое тело. Это был седой мужчина с фотографии на каминной полке с туго замотанными в ткань ногами. Он пытался освободиться, медленно переводя взгляд на Гейл. Глаза его вспыхнули.

Гейл закричала, попятилась из спальни и увидела, как из-под другой простыни показалась голова женщины.

– ЧТО ТАКОЕ? – услышала Гейл голос Палатазина с нижнего этажа. – ГЕЙЛ?

Она бросилась к лестнице, но споткнулась и упала головой вперед, не успев ухватиться за перила. Оглянувшись, она увидела, как мужчина идет за ней, облизывая черным языком нижнюю губу. Он вцепился в руку Гейл холодными, как в самый лютый мороз, пальцами. Потом разинул изогнутый серпом ухмыляющийся рот. И Гейл едва не потеряла сознание от страха, когда его клыки придвинулись к самому ее горлу.

Палатазин, а следом за ним и Джо подошли к лестнице. Клыки вампира были уже в полудюйме от горла Гейл, когда он поднял взгляд и прищурился, почуяв, что дело пошло не так.

Палатазин выбросил вперед руку с зажатым в кулаке флакончиком и плеснул в вампира святой водой. Несколько капель брызнуло ему прямо в лицо. Вампир вдруг завопил от боли, пытаясь прикрыть глаза рукой, отпустил Гейл и побежал вверх по лестнице. Палатазин с посеревшим лицом двинулся следом.

В спальне вампир обернулся, и Палатазин увидел дымящиеся отверстия там, куда попали капли воды. Вампирша почти сбросила с себя простыню и теперь ползла по полу на запах горячей крови. Вампир-мужчина зашипел и прыгнул на Палатазина. Тот отступил назад, ударился спиной о стену и снова махнул флакончиком. Косая полоса круглых ран, словно пулевой очередью, пересекла лоб вампира, задев один глаз. Тварь завизжала и упала на колени, корчась от боли, как будто ее облили кислотой. Палатазин шагнул ближе, вампир вскочил, дрожа от страха, и в серебристом душе осколков выбросился в окно дальней стены спальни.

Вампирша вцепилась в лодыжку Палатазина, подползая к нему. Он капнул водой себе на ладонь и быстро плеснул ей