Она радовалась, что способна полностью держать свои мысли под контролем (иногда для поддержки прибегая к помощи композиционной программы Ликана). Без этой дисциплины она оказалась бы совершенно беззащитной перед Гея-сферой. Мысли преданных поклонников успокаивали ее одним только ощущением безграничной благодарности. От остальных, тех, кто не испытывал по отношению к ней ни малейшего восторга, она старалась держаться подальше. Но, несмотря ни на что, она не могла не чувствовать их ненависть и подозрительность. Час за часом на нее бесконечными потоками обрушивались обвинения и оскорбления большей части человечества. Ярость людей не знала пределов. Араминту называли воплощением зла в человеческом облике. И она втайне признавала их правоту. В сущности, именно она собиралась запустить процесс, который, вполне вероятно, приведет к всеобщей гибели.

Араминта приветственно помахала рукой толпе последователей и вернулась в комнату. Ванна в ее апартаментах была настолько большой, что почти годилась для плавания, но никто – ни Сновидец, ни Духовный Пастырь – не позаботился установить где-нибудь в углу споровый душ. Если резиденты парадных покоев хотели помыться, им приходилось делать это старомодным способом. Араминта вошла в воду, подогретую до температуры тела, и начала размазывать по коже жидкое мыло. Этот процесс всегда вызывал в ее памяти темный период жизни Эдеарда в компании постоянно сменявшихся красоток, показанный в тридцать третьем сне. Затем она дала команду душу и, смывая с себя пену, невольно задумалась о том, как же это похоже на съемки в порнофильме.

И, конечно, несмотря на свои намерения, она не могла не ощущать физического восхищения мужской половины Воплощенного Сна, потоком хлынувшего в Гея-сферу, как вода на ее тело. И не меньшее одобрение женской половины. Мало того, лестные оценки ее фигуры просачивались даже со стороны противников.

«Когда все закончится, я уйду по тропам сильфенов на другой конец галактики и навеки останусь там отшельником. – Ее взгляд опустился к драгоценной подвеске, висевшей на скользкой от мыла груди. – Проклятье Оззи, не смотри туда!» Камень не был теплым, и огонек внутри виднелся едва-едва, словно сердцевина кристалла слабо флуоресцировала, но все же он светился. Он говорил о бесконечной мудрости Исток-острова и не давал погрузиться в тоску одиночества.

Трое мистеров Бови, сидя дома за поздним ужином, сочувственно улыбнулись.

Араминта приказала душу отключиться и вышла из ванны. Ей оставалось только вытереться насухо пушистым полотенцем, и сделала она это, глядя в потолок и негромко ворча от недовольства собой. Она поспешила натянуть коротенькую футболку и трусики, а затем набросила длинное белое одеяние. По настоянию дворцовой службы безопасности, пояс был модифицирован и теперь содержал генератор силового поля. Охранники настаивали на этом, и Араминта не стала возражать. Наконец она оделась и приняла подобающий вид, чтобы пройти по великолепным залам в парадную столовую.

Полированный стол под пылающим потолком, достаточный для полутора сотен гостей, был накрыт для одной персоны. «Эдеарду составляла компанию хотя бы Хилитта, – подумала она. – Интересно, как бы он отправлял естественные потребности организма, занимался сексом, да и просто жил, зная об огромной аудитории наблюдателей?» Она даже не могла решить, что более нелепо: гигантский стол, накрытый для двоих, или с одиноким прибором для нее. К тому же к Эдеарду за завтраком частенько присоединялся Динлей. А вокруг нее только суетились пять невероятно расторопных слуг, готовых исполнить любое ее пожелание и подать любое блюдо с сервировочных столиков, заставленных в точном соответствии с тридцать третьим сном Иниго. Араминта помнила и более поздние сны, когда Эдеард был избран мэром по всем правилам. Они с Кристабель никогда не устраивали таких завтраков, да и в парадных апартаментах не жили. Может, прислуга дворца решила над ней подшутить, но смысла этой иронии Араминта не понимала.

Из чистой вредности она попросила к горячим булочкам чашку шоколада. Девушка в форме официантки стремглав бросилась на кухню. Араминта, разрезая булочку, пожалела, что не может никого пригласить для компании. Крессида не выходила на связь, но это было вполне понятно.

Шоколад ей принесли в большой чашке, с шапкой сливок и клубничным мармеладом. Вместе с официанткой в столовую вошел и Дарраклан. Теперь он носил длинный темно-красный мундир с белой рубашкой и желтым шарфом из армшелка, как полагалось старшему представителю персонала Дворца-Сада. Он легко приспособился к этой должности и очень помог Араминте освоиться в новом месте.

– Доброе утро, Сновидица. Клирик Ринченцо просит уделить ему немного вашего времени.

Араминта отметила, что в Гея-сфере не проявилось никаких эмоций Дарраклана, относящихся к Ринченцо. А ведь клирик, хотя и при помощи отвратительно льстивого угодничества, тоже пытался выбиться в фавориты. Араминта считала, что может воспользоваться этим в своих интересах и узнать, кто из его коллег сомневается в ней или пытается ей противодействовать.

– Пригласи его, – сказала она.

Клирик вошел в столовую в тот момент, когда корона солнца Кверенции взорвалась вспышками по всему потолку. Яркий переменчивый свет заиграл на одежде и улыбающемся лице Ринченцо, придав его облику какую-то текучесть. Он вежливо поклонился.

– Сновидица, – приветствовал он Араминту.

Она посмотрела на него поверх чашки с шоколадом. Напиток оказался божественно вкусным. «Благодарение Оззи, положение убийцы галактики имеет свои преимущества».

– Вы нашли их?

– Да, Сновидица. Женщины оставались в поместье на Виотии. А он сам уже был здесь. Его задержала наша служба безопасности.

– Почему?

Улыбка Ринченцо выдала его напряженность.

– Считалось, что он мог укрывать вас от нашей команды встречи.

– А. Но это не так. Я сама от них ускользнула. – Она помедлила, чтобы следующие слова прозвучали многозначительней. – Без особого труда.

– Только для вас, Сновидица.

Ринченцо был таким скользким, что портил впечатление от вкусного шоколада.

– Он и сейчас здесь?

– Да.

– Приведите его.

Ринченцо замялся.

– Сновидица, его допрашивали весьма тщательно.

– Тщательно? Вы имеете в виду…

Ей не хотелось вникать в подробности. «Я становлюсь настоящим деспотом».

– Да, он подвергся прочтению памяти.

– Хоньо! Приведите его.

Вошедший человек, вынужденный опираться на руки двух здоровенных охранников в форме констеблей, выглядел как прежний Ликан, но дух его был сломлен. Вся злость, накопившаяся в душе Араминты, мгновенно улетучилась. Она встала и выдвинула стул рядом с собой. Охранники помогли Ликану сесть. Никаких следов повреждений на его теле не было, но руки у него постоянно дрожали, а плечи поникли, как будто он съежился, опасаясь вездесущего мучителя.

– Мне очень жаль, – сказала Араминта. – Я не знала об этом.