Он боится не за себя, а за свой драгоценный груз.

Гэмбл съезжает с шоссе в дренажную канаву; едва не поскальзываясь на топком дне, выскакивает на противоположной стороне и, словно перепуганный кролик, зигзагами мчится между деревьев. Трава и ветви карликового дуба царапают металлические бока мотоцикла. Футах в тридцати от дороги Патрик заворачивает за ствол упавшего дерева, слезает с «харлея» и спешно закидывает его ветками. Увы, он близко, слишком близко к шоссе.

Упавшее дерево — это огромная серебристая ель. Иголки на ветках побурели, а вдоль ствола змеится черный след от молнии. Гэмбл прижимается к стволу. Волосы у юноши встают дыбом, а кожу покалывает, словно его шарахнуло от ели током.

Теперь рев моторов слышен уже отчетливо. Все ближе, ближе. Патрик пригибается. Из-за поворота на шоссе вылетает целый караван: мотоциклы, пикапы с огромными колесами, изрисованные огненными языками «кадиллаки». Капает масло, визжат тормоза и разболтанные рессоры, ревут неисправные выхлопные трубы. Почти музыкальный шум, будто это едет в синей дымке выхлопных газов какой-то странный помоечный цирк.

На крыше одного из «кадиллаков» лежат, будто трофейные знамена, связанные люди. Похоже, они мертвы или умирают. Кровь стекает по лобовому стеклу, ее размазывают дворники. Сквозь красную пелену видно лицо улыбающегося водителя. На зеркале болтаются четки.

Еще пять минут назад мир казался Патрику таким чистым и спокойным. Теперь его заволокло дымом. Рычат двигатели, гудят клаксоны, из динамиков ревет хеви-метал, татуированные молодчики ухмыляются, подставляя лица встречному ветру. Будто и не было никакого взрыва реактора.

Кошмарную процессию замыкает трейлер, тянущий за собой открытую платформу. На ней в беспорядке громоздятся диваны и стулья, там сидят мужчины и женщины. Под ногами у них перекатываются банки из-под пива. Льющаяся из магнитофона музыка заглушает рев двигателя. Пятеро мужчин танцуют вокруг девушки в зеленом бикини. Их слегка пошатывает: то ли из-за выпитого пива, то ли из-за ухабов на дороге. Раскинули руки, будто пугала. Все перепачканы и возбуждены. Некоторые уже начали трансформироваться.

На краю платформы потрясает тяжеленной цепью полуголый великан. Патрик целится из пистолета ему в грудь, туда, где болтаются складки обрюзгшей плоти, словно бы оплывшие от ядовитого дыхания реактора.

А сердце самого Патрика бешено колотится. Он весь подобрался. Невероятно глупый поступок, но ему плевать. Палец замер на курке. Но выстрелить Гэмбл не успевает. Время останавливается.

Музыку заглушает громкий грохот. Патрик недоуменно смотрит сначала на свой пистолет, потом — на затянутое облаками небо. Под левым соском стоящего на платформе великана появляется маленькая красная дырочка. Еще одна рана открывается на виске. Гигант, не успев даже вскрикнуть или схватиться за грудь, неуклюже дрыгает ногами и замертво падает с платформы на горячий асфальт.

На заднем колесе разлетается на клочки шина, из-под скребущего по асфальту диска летят искры. Трейлер останавливается. Один из диванов падает на дорогу прямо вместе с сидящими на нем людьми. Залитой кровью женщине в зеленом бикини каким-то чудом удается устоять. Она громко кричит. Мужчина-танцор, покачнувшись, падает к ее ногам. За ним еще один. А вот и нападающие. Их заметили, но слишком поздно.

На шоссе появляется дюжина кроссовых мотоциклов. Моторы визжат наподобие циркулярной пилы. За рулем — молодые парни в армейских штанах защитного цвета и футболках с изображением американского флага. Бритые головы. За спиной болтаются черные рюкзаки. Неизвестные стреляют на ходу из ружей и пистолетов, и в воздухе появляются крошечные облачка дыма.

Патрик, как ни странно, совсем не удивлен. Следовало бы раньше догадаться, что Американцы непременно превратятся в отдельную независимую армию.

Не сбавляя скорости, они подъезжают к трейлеру, разделяются на две группы и огибают его, паля из ружей. С платформы на землю падают трупы, во все стороны брызжет кровь. Какой-то ликан спрыгивает прямо на мотоцикл и стаскивает на землю водителя. Оба, сцепившись, катятся по асфальту, но ярдов через двадцать замирают.

В живых осталась лишь женщина в зеленом бикини. Она успела трансформироваться и теперь, стоя на четвереньках, утробно рычит. На платформу забирается один из Американцев. Это Макс, Патрик узнал его по характерной формы продолговатому черепу. Макс чиркает женщину ножом — сначала по горлу, а потом по голове — и засовывает в черный полиэтиленовый пакет ее скальп.

Вот сейчас на небе чуть разойдутся облака, и солнечный луч сверкнет на металлическом корпусе мотоцикла. Кто-нибудь из Американцев обязательно покажет на него пальцем и завопит: «Смотрите!» И тогда Патрику конец. И вакцине — тоже конец. Они окружат его, как тогда в лесу, и довершат наконец свое черное дело. Но нет. Никто ничего не заметил. Кроссовые мотоциклы уносятся вдаль, их рев постепенно смолкает.

В рощице раздается птичья трель. И лесок, как ни в чем не бывало, снова наполняется щебетом и гомоном. Только тут Патрик понимает, что все это время сдерживал дыхание.

Он и сам толком не знал, что хотел найти в лаборатории. Теперь у него есть вакцина и ее формула. Но что с этим делать дальше? В голове гудят сотни вопросов. Хочется убежать как можно дальше. В безопасное место. Но, как только Патрик пересечет границу, решение будет принято и завертятся колесики. Надо заранее подумать о последствиях. Ведь если военные смогут извлечь пользу из его находки, то последствия затронут очень и очень многих. Всех ликанов. Будут ли их лечить или уничтожат? Ведь одни считают ликанов больными, другие — чудовищами, а третьи — и вовсе новой отдельной расой. Сначала Гэмбл от души радовался своей чудесной находке, но теперь он боится. Да что там, Патрик просто изнемогает от страха.

Ветер усиливается. Патрик вздыхает, почувствовав в нем запах крови и пороха. Лобос — это чума. А чума убивает не только человека, она убивает человечность.

Гэмбл прячет пистолет в кобуру и выкатывает «харлей» на шоссе, старясь не смотреть на разбросанные на асфальте трупы, на собирающуюся в большие лужи кровь. Заводит мотор и с минуту медлит, а потом жмет на газ и уносится вперед в облаке пыли. Выражение глаз у него затравленное, будто у раненого солдата, возвращающегося домой с проигранной войны. В них застыл немой вопрос. Надо хорошенько подумать. Найти безопасное укрытие и как следует подумать.

На небе клубятся грозовые тучи, но дождя все нет. Ворчит гром, сверкают молнии. Стало ужасающе темно. Воздух набух от влаги. На флюгерах, вышках сотовой связи, почтовых ящиках и ручках дверей сверкают синие искры. На крыльце дома раскачивается пустое кресло-качалка. Раскачивается и колокол: он от ветра не звенит, а клацает.

Вечером Тио собирает мужчин в часовне. Пламя свечей колеблется и шипит. Сквозь щели в стенах свистит ветер. Они сидят на скамьях, а Тио расхаживает перед ними и время от времени что-то выкрикивает по-испански. У всех присутствующих в руках кости, и после слов Тио они бьют ими друг о друга. Похоже на «аминь» во время богослужения.