– Придется бить, – грустно констатировал Олег, поднимаясь из своего угла. Он цыкнул зубом, развел руки, виновато глядя на Челищева, и повторил: – Придется бить.

Одним прыжком Званцев подскочил к Чернову и ударил его ногой в лицо.

– Ты так наших на допросах бил? Так?!

Валера вскрикнул и повалился набок, потом отодвинулся в угол и зашептал:

– Я никого не бил, это не я…

Олег посмотрел на Челищева.

– А может, и впрямь он не бил? Может, он хороший?

– Может, – ответил Челищев. – Но вряд ли.

– Что вам от меня надо? – простонал из своего угла Чернов.

Челищев подошел к нему и присел на корточки.

– Валер, ну что нам от тебя может быть надо? Мы же не гомики, правда? Значит, нужно нам от тебя только одно – поговорить откровенно, и все дела… Когда и где у тебя назначена следующая встреча с Антибиотиком, а? Скажи по-хорошему…

Чернова затрясло.

– Неужели вы не понимаете, что вам этого не простят?

Челищев резко ударил его ладонями по ушам. Валера взвыл и задергал ногами.

– Ничего, – сказал Сергей. – Подергайся, сука… Заодно вспомни, как ты Степу Маркова под пули подставил…

Чернов перестал что-либо понимать и совсем обезумел от страха. Между тем Олег достал из-за пояса отобранный у Валеры ПМ, передернул затвор и ткнул стволом Чернову в лицо:

– Сейчас ты нам скажешь, когда и где будешь встречаться с Виктором Палычем, иначе скушаешь пулю… Ну?!

– Послезавтра в пятнадцать ноль-ноль у Технологического института холодильной промышленности, это рядом с Пятью углами, – выпалил Чернов, и Олег убрал «ствол».

Чернова била крупная дрожь, он всхлипывал и лихорадочно облизывал разбитые губы.

– Ребята, отпустите меня, я же свой, Виктор Палыч вам может подтвердить…

– Свой, это хорошо, – ответил Олег. – Только свои, они, видишь ли, тоже разными бывают. У нас вот в соседнем дворе в блокаду одну бабку слопали, а тоже все говорили: свои, мол, свои…

Челищев со Званцевым вышли в соседнюю комнату посовещаться.

– Ну что? – шепотом спросил Олег. – Мне он больше без надобности: место и время назвал – что с него еще возьмешь… Мочить его надо.

Сергей кивнул.

– Да, к сожалению, придется… Ну хоть одной сволочью на земле меньше станет – и то хорошо… Олежа, ты сходи пока за водкой, а я тут с ним покалякаю… А потом – закончим все и расходимся. Ты когда в Приморско-Ахтарск летишь?

– Через три дня, – ответил Олег и опустил голову. – Так что в три часа дня у Техноложки послезавтра – это наш последний шанс…

Сергей кивнул, Олег ушел вниз искать водку в ночных ларьках, а Челищев вернулся к Чернову. Сергей достал свой диктофон, посмотрел на Валеру и сказал бесцветным голосом:

– Валера, сейчас ты все спокойно и по порядку сюда расскажешь – как тебя завербовал Антибиотик, что ты для него делал, как Степу Маркова погубил… От степени твоей искренности будет многое зависеть – сам понимаешь, шутки кончились… Убеждать я тебя больше не буду, не захочешь говорить – не надо. Ты все понял?

Чернов быстро закивал и торопливо заговорил, глотая слова:

– Я вам все расскажу, Сергей Саныч, я вам полезен буду… Я готов помогать…

– Ну и славно, – ответил Сергей и включил запись.

Валера нарассказывал почти на целую сторону кассеты, когда вернулся Олег с бутылкой водки. Чернов рассказал обо всем – и как его вербовали, и какие поручения просили выполнить, а попутно еще и вывалил целый ушат дерьма на многих своих коллег. Единственное, в чем продолжал упорствовать Валера, – это в том, что никакой специальной операции по ликвидации Степы Маркова никто не планировал и не проводил. В этом вопросе он стоял насмерть, но Челищев все равно не поверил ему. Не принимала душа Сергея версию о «случайной» гибели такого парня, как Марков…

– Ладно, – сказал Сергей, выключая диктофон. – Поговорили, и будет… – Олег шагнул к Валере, и тот весь сжался, переводя взгляд с Челищева на Званцева.

– Что вы собираетесь делать?!

Олег молча расстегнул наручники на запястьях Чернова и положил их себе в карман.

– Да не трясись ты… Мы тебе и «ствол» вернем, и вниз спустим… Если вести себя хорошо будешь.

По лицу Валеры расползлось выражение чудовищного облегчения, сдерживаемого недоверием и страхом.

– Я… я буду… я – все нормально, клянусь, мужики, я помогать вам буду…

Сергей кивнул.

– Куда ты теперь денешься… Давай-ка, выпей водочки – за все хорошее и за новую жизнь…

Олег налил до краев прихваченный с собой граненый стакан и протянул его Валере. Тот затряс головой, с подозрением глядя на Челищева.

– Пей, пей – это нам для спокойствия и гарантии, так сказать… Не бойся, не отравленная, слово даю…

Чернов взял стакан дрожащей рукой и легко выпил его в несколько глотков.

– Да, Валера, – присвистнул Челищев. – Единственное, что ты классно научился делать в ментовке, – это водку жрать.

Чернов криво улыбнулся, пытаясь отдышаться, а потом попросил у Сергея сигарету. Где-то на четвертой затяжке его «повело». Валера пристально вгляделся в лицо Званцева, ухмыльнулся и спросил, виновато улыбаясь, с неким оттенком заискивающей фамильярности:

– А вы… Вы же Званцев? А почему вы живой?

– Так сложилось, – хмуро ответил Олег и добавил: – Ладно, хорошо сидеть тут, но пора расходиться.

Олег быстро протер пистолет Чернова носовым платком и засунул его Валере в наплечную кобуру, предостерегающе заметив:

– Только не вздумай дурить – не советую.

Счастливый Чернов, не веря до конца в благополучный для него исход, замотал головой, глядя на Олега преданными глазами.

– Нет, нет, что вы… Я понимаю.

Сергей стоял у незастекленного проема окна и задумчиво смотрел вдаль. Потом он обернулся к Чернову и поманил его пальцем.

– Иди-ка сюда, Валера… Видишь во‑он тот сарайчик – смотри, куда я рукой показываю…

Чернов подошел к Челищеву и выглянул из окна:

– Вижу, а что?..

Он не услышал, как сзади к нему бесшумно приблизился Олег. Наверное, даже не понял, что произошло: Званцев схватил его за щиколотки и одним движением выкинул из окна… Дикий крик оборвался глухим шлепком, от которого, как показалось Олегу и Сергею, вздрогнул пустой дом. Олег перекрестился. Челищев опустил голову, а потом сказал:

– Быстро собираем все и валим отсюда.

Через несколько минут «шестерка» Званцева выехала на улицу. В темном дворе недостроенного дома осталось обезображенное тело того, кто при жизни занимал должность заместителя начальника отдела в ОРБ…