Есть мнение, что образ «девушки из партшколы, совершившей предательство любимого человека», Катаев заимствовал у Сергея Борисовича Ингулова (настоящая фамилия Рейзер). В харьковском «Коммунисте» есть такие строки: «Писатели и писательницы, трагики и поэты, акмеисты и неоклассики, о ком рассказываете вы нам? Вы художники, вы не можете не воспринимать революционного быта, жизни — не классов, не слоев, не групп, отдельных людей в революции… Поэты и поэтессы, вы сумели воспеть любовь Данте и Беатриче, разве вам не постичь трагической любви штабс-капитана и девушки из партшколы?.. Почему же вы молчите?».

Возможно, Катаев читал рассказы Якова Бельского об одесской чекистке Розе Вакс. В 1923 г. в Берлине издан дневник художницы Натальи Михайловны Давыдовой (1875–1933), узницы Одесской ЧК в 1920–1921 гг., там есть материал об этой персоне. Роза внедрялась в антисоветские сообщества, кроме того, была тюремным соглядатаем.

Образ обольстительницы и предательницы появляется в «Траве забвенья», в «Вертере».

Катаев растит свои тексты на собственном биографическом материале, и если образ повторяется — верная примета, что, следовательно, так и было на самом деле, то есть Катаев раз за разом пытается избыть переполняющие его чувства. Но в «Траве забвения» у него это не получается, и он обещает когда-нибудь написать еще одну книгу, где Клавдия будет представлена под фамилией Лазарева, и вот там-то он скажет всю правду.

Собственно, он сдерживает свое слово в повести «Уже написан Вертер».

Эстер Давыдовна Катаева — супруга Валентина Катаева (урожд. Бреннер). Она является персонажем книг «Трава забвения», «Святой колодец», «Алмазный мой венец», ей посвящена повесть «Белеет парус одинокий», ее имя есть и в «Уже написан Вертер»

Эстер родилась 21 октября 1913 г. в Париже, в семье Давида Павловича и Анны Михайловны Бреннер. Если бы не предреволюционные волнения, ее родителям, наверное, не суждено встретиться. Давида Бреннера, уроженца Польши, за распространение листовок сослали в Тобольск, где в то время проживала купеческая семья Анны Эккельман. Молодые люди познакомились и вскоре поженились, старшая дочь Лена родилась в Сибири. Благодаря содействию тестя, Давид Павлович сумел вернуться в Польшу; следом за ним туда же перебралась и молодая жена с двухлетним ребенком. Оттуда они переехали во Францию, где родилась Эстер, позже в Лондон, где родилась третья дочь, Миля.

В начале 1920-х гг. Бреннеры, охваченные революционным энтузиазмом, прибыли в Москву, где получили комнату в коммунальной квартире на Малой Дмитровке. Эстер зарабатывала на жизнь выполнением заказов на шитье, вязание и изготовление чертежей.

Актриса Екатерина Рогожина, жена писателя Льва Никулина, считала, что юная Эстер впоследствии стала прототипом «миниатюрной блондинки Ноэми» из романа Анатолия Рыбакова «Дети Арбата».

Существуют две версии знакомства Эстер с Катаевым. В одной из них присутствует «стройная, длинноногая, в серебряных туфельках… поражающая длиной загнутых ресниц, за решеткой которых наркотически блестят глаза… Ее можно видеть в „Метрополе“ вечером. Она танцует танго, фокстрот или тустеп с одним из своих богатых поклонников». Возможно, именно так писатель впервые увидел свою будущую супругу, их познакомила рижская танцовщица Мира.

Другая версия: Катаев и Олеша познакомились с двумя симпатичными девушками и пригласили их в ресторан «Арагви».

Эстер и Валентин поженились в 1935 г., когда Катаеву было 38 лет, а Эстер 22 года. Через год родилась дочь Евгения, еще через год сын Павел. Первым произведением, в котором писатель создал образ жены, стал рассказ «Цветы», написанный осенью 1936 г., вскоре после рождения дочери. Герой рассказа повествует, как он ходил возле родильного дома, ожидая известий о появлении на свет малыша: «Я был гораздо беспомощней и беззащитней, чем жена». Узнав о рождении дочери, рассказчик решил купить на все деньги множество букетов: «Пускай же моя дочь лежит в своей маленькой кроватке среди цветов, как сказочный мальчик-с-пальчик в атласной чашечке розы!»

В рассказе «Дудочка и кувшинчик» есть папа, мама и их дети — Женя и Павлик.

Интересно, что Катаев поддерживал самые теплые отношения с семьей жены. Так, узнав однажды, что тестю отказали в выплате пенсии, он в тайне от него стал выплачивать ему ежемесячное пособие. До конца жизни тот так и не узнал, что пенсию ему платило не государство, а зять.

Во время войны Эстер с детьми отправили в Бейрут близ Казани, где вместе с Зинаидой Пастернак она работала раздатчицей в столовой, затем ее переправили в Чистополь, где нашла место няни в интернате, где в это время воспитывались и их дети.

За границу Катаев с женой начали ездить в 1958 г., об этих событиях он пишет в своих книгах, навестили вдову Бунина — эпизод вошел в книгу «Трава забвения», посмотрели улицу Риволи, где Эстер появилась на свет.

«УЖЕ НАПИСАН ВЕРТЕР»

Одесса, 1920 г., местная ЧК совершает массовые аресты и расстрелы. Среди ожидающих расстрела — художник Дима Федоров (реальный прототип — Виктор Федоров). Дима какое-то время числился во «врангелевской» группе, но потом признал Советскую власть, после чего поступил на работу в изогит, где рисовал агитационные плакаты. Он женился на большевичке Лазаревой, не зная, что та вышла за него замуж по заданию ЧК. В результате именно ее донос привел молодого мужа за решетку. — Ситуация похожа на ситуацию с Ирен, но только на этот раз она как бы обострена.

Виктор Александрович Федоров родился в 1897 г. в Одессе, в семье писателя А.М. Федорова. В 1905 г. в журнале «Звон» опубликован рисунок Федорова, подписанный «Витя Ф.». Далее в 1909 г. участвовал в выставке I Салон В. Издебского, раздел «Детские рисунки». Виктор учился рисованию у Ф.Л. Соколовича в реальном училище В.А. Жуковского, по окончании которого в 1915 г. поступил в художественное училище ОХУ, но в декабре того же года его призвали в армию и он попал в тяжелую артиллерию.

Федоров женился в 1916 г. на Надежде Ковалевской, младшей дочери владельца земли, где Федоровы купили себе участок под дачу. Вскоре у молодой пары появились сыновья — Леонид (1917 г. р.) и Вадим (1918 г. р.). Катаев назвал их в «Вертере» Кириллом и Мефодием.

Чувствуется, что Катаев завидовал и одновременно презирал Федорова, которому все слишком легко в жизни давалось.

«Богатый папаша. Ему ничего не стоит купить своему гениальному вундеркинду ящик пастельных карандашей. Десять рублей — пустяки. Мамочкин сынок будет создавать репинские полотна! Я знаю, перед самой войной папочка возил вас в Санкт-Петербург, пытался по протекции впихнуть вас в Академию художеств. Но вы с треском провалились, только напрасно опозорились». На самом деле Федоров этот экзамен сдал.

Художник участвовал в выставке одесских «независимых» 1917 г., в 1918 г. вновь поступил в ОХУ в мастерскую К.К. Костанди. На XXIX выставке ТЮРХ[125] (1919 г.) экспонировал портрет и этюды.