Нет, бежать, только бежать! Не останавливаясь, сначала — за реку, а потом — к морю. Знать бы, чем обернется, следовало бы вообще с побережья не уезжать. Там, за горами, у кромки соленой воды, как во все времена, выживут сильнейшие, и Никар не сомневался, что будет в числе счастливчиков. Только бы кони не подвели, да выдержали тележные оси…

Изгоняющие напряженно всматривались вдаль, торопясь разглядеть на горизонте темный росчерк каньона, поэтому первыми чудо заметили сидевшие в фургонах женщины. Над караваном поднялся жуткий крик. Ну, как же, земля — горела!

Более грозного и завораживающего зрелища Никар в своей жизни еще не видел: зеленое пламя неслось по равнине, словно охотящийся зверь — стлалось по земле хищным наметом, замысловато ветвилось, опутывая строптивую жертву, меткими прыжками настигало ее в вышине. Трещало раздираемое когтями пространство, земля содрогалась от топота невидимых лап.

Стена огня приближалась быстрее, намного быстрее бегущей лошади.

— Можно уже не спешить, — Чатах глубокомысленно цыкнул зубом.

Караван смешался и остановился — что делать дальше, никто не представлял. Изгоняющие ничего не боятся (нет, правда, не боятся), но что-то человеческое в них все равно есть — народ засуетился, забегал, что-то беспорядочно выкрикивая и хватаясь то за одну вещь, то — за другую.

Коси игнорировал творящийся бедлам. Естественно, именно к нему стали приставать с вопросами.

— Что это?!!

— Какая-то магия.

— Какая?!!

— Сейчас узнаем.

И забрался на облучок фургона, чтобы лучше видеть.

Последним мощным прыжком зеленый монстр закогтил добычу и скрылся в облаке пыли. Воцарилась тишина, стало слышно, как храпят встревоженные кони и скрипят рессоры фургона, на котором гирляндой повисли любопытные ученики.

Черный Источник бурлил в крови Никара, требовал битвы, но сражаться оказалось не с кем — даже чудовищный ночной гость, кара господня и необоримая вражья сила, нигде не наблюдался и не ощущался. В итоге, досталось Источнику, и не только от Никара — растерянно-раздраженными выглядели абсолютно все.

В едином порыве изгоняющие двинулись навстречу неизвестной угрозе, инстинктивно выстраиваясь атакующим порядком — мастера-подмастерья-ученики. Линия, на которой Серая Смерть была остановлена, отчетливо бросалась в глаза — вот тут еще расползлись неестественно ровные пыльные разводы, а дальше уже — песок, камни, полкуста, трава, обрезанная словно бритвой. И вот у этой непонятной границы всех внезапно охватила задумчивость.

Поэтому страх страхом, а первым воздействие нового явления на себе испытал Мапаи. Пастырь обошел оцепеневших колдунов, потрогал то, что осталось от Серой Смерти пальцем, попытался выкопать лунку, попробовал пыль на язык. Народ внимательно наблюдал за ним (все равно кого-то пришлось бы вытолкнуть вперед первым). Когда пастырь выпрямился, никаких трагических изменений в нем заметно не было. И тут Мапаи настигло прозрение:

— Думаете, это ОНИ?

— А кто еще? — вновь обрел дар речи Чатах.

— Тогда надо спешить! — засуетился пастырь. — Если они уедут из Кунг-Харна, мы не успеем их поблагодарить!!!

Вот уж что меньше всего Никара беспокоило. Но — уступить дорогу пастырям? Никогда!

Вновь обретшие уверенность в себе изгоняющие, переругиваясь, принялись разворачивать повозки в новом направлении. В конце концов, цель не изменилась, верно? Просто достичь ее стало немного трудней.

Потому что козью морду врагам исчезнувшее чудовище все-таки сделало — проехать по оскверненной ночным гостем земле фургоны не могли. Она и человека-то с трудом держала! Каравану пришлось делать громадный крюк в поисках мощеных трактов и какой-никакой травы.

Все расстояния растянулись, словно ветхая рубаха. И так не избалованные уходом кони начали слабеть и потеть, без помощи Мапаи они давно уже начали бы терять скотину, а потом и людей. Никар отчетливо понимал: правобережная часть Тималао превратилась в ловушку, если в Кунг-Харне они не найдут если не некроманта, то хотя бы жратвы, добраться живыми до населенных земель смогут немногие.

С одной стороны тракт подпирали скалы, с другой — безликая пепельная равнина. Пологи фургонов затянули наглухо, лица людей и морды животных обернули тканью, открытые поверхности приобрели одинаковый серый цвет, а ветер все гнал и гнал мимо пыльную поземку. Скрипящий на зубах песок даже пожрать нормально не давал! Подъем в горы путешественники, по первости, приняли как избавление. Ну да, как же! К забившейся в одежду пыли добавился еще и липкий пот. Мапаи спокойно предупредил, что лошади сдохнут, и пассажиров из повозок пришлось высадить. Так что теперь невыносимый зной в сочетании с физической нагрузкой грозил уложить замертво половину каравана.

Подъем на перевал стал испытанием выносливости для всех: изгиб за изгибом, поворот за поворотом. Колдобины, вытаскивать из которых фургоны лошадям приходилось помогать. Хрипящие от непомерного усилия животные, ноющая малышня, усталые и злые колдуны. Привалы, которые пришлось устраивать на склоне трижды, тошнотворно медленно приближающаяся цель. Чудо, что обошлось без покойников.

И вот — победа! Гребень склона пройден. Никар готов был увидеть за ними руины, горы трупов, ощетинившийся сталью легион… На перевале караван встречали ненормально дружелюбные чиновники и божественно равнодушные ко всему солдаты. Новоприбывшим выдали по сухой лепешке и, с песнями, отправили вниз. О том, что с гарнизона можно было потребовать что-то большее, народ вспомнил только на середине склона.

Вот же ж…

Настроения путешественникам происшедшее не улучшило, а поднимать его они намеревались за счет жителей Кунг-Харна. И пусть кто-нибудь попробует возразить! Изгоняющие и прежде-то соображали с пропусками, а теперь за одно упоминание Уложения Никар готов был убить. Раздражало абсолютно все: горы, солнце, ветер. Опрятный вид городских стражников вызывал ненависть, декоративные ворота перед въездом в город воспринимались как издевательство. Если горожане хотели сохранить жизнь и здоровье, преграда должна была быть не ритуальной!

Как будто светлорожденные сами не понимали, к чему дело идет. Через нарядно раскрашенные воротца прошли и, не спеша, выстроились в линию пятеро бойцов — входящая в Кунг-Харн колонна изгоняющих лоб в лоб уперлась в делегацию заморских колдунов. И все смолкло…

Есть такое ощущение, приходящее во сне — падение в никуда или внезапное удушье. Оно холодной волной прокатывается по жилам, отделяя мутные видения, еще мгновение назад вещественно-материальные, от звенящей пустоты реальности. Нечто подобное снизошло на Никара наяву. Все прежние неприятности как-то вдруг резко выцвели, а горожане и чиновника вообще перестали существовать. Нет, где-то там, далеко, что-то колыхалось и шумело, но кто будет обращать внимание на несущественные мелочи? Никар стоял под ясным небом, хватал ртом воздух и пытался вспомнить, какого дэва их понесло еретикам в глотку. Они что, действительно рассчитывали что-то получить от чужаков? Просто наваждение какое-то!

Вид иноземцев, выстроившихся боевым порядком, будил в изгоняющем лютую, не поддающуюся описанию словами зависть. Здоровенные,