И, обращаясь к Пелиду, слова окрыленные молвил:

«Ноги твои обнимаю, почти молящего, сжалься!

Я, о питомец богов, — молящий, достойный почтенья:

Дара Деметры вкусил у тебя я у первого в доме

В день тот, когда захватил ты меня в нашем саде цветущем.

После на Лемнос священный ты продал меня, оторвавши

И от отца, и от близких. Я сотней быков откупился.

Нынче за цену тройную купил бы себе я свободу.

Зорь лишь двенадцать минуло, как я в Илион воротился,

После стольких страданий. Теперь же опять в твои руки

Злой привел меня рок. Ненавистен, как видно, я Зевсу,

Раз он опять меня отдал тебе. Родила кратковечным

Мать Лаофоя меня, стариком рожденная Альтом, —

Альтом, который народом лелегов воинственных правит,

Около Сатниоента Педасом владея высоким.

Дочь-то его и была средь многих женою Приама.

Двух сыновей нас она родила. И зарежешь обоих!

Раньше в передних рядах Полидора, подобного богу,

Ты умертвил, его поразив медноострою пикой.

Та же беда и со мною случится теперь; не надеюсь

Рук я твоих избежать, раз бог меня к ним уж приблизил.

Слово другое скажу я, и к сердцу прими это слово:

Не убивай меня! Гектор мне брат не единоутробный, —

Гектор, которым товарищ убит твой, могучий и милый».

Так Приамов блистательный сын обращался к Пелиду

С словом мольбы; но в ответ неласковый голос услышал:

«Что ты, глупец, мне про выкуп толкуешь? Ни слова об этом!

Прежде, когда еще день роковой не настигнул Патрокла,

Миловать было троянцев порой мне приятней.

Многих живыми я в плен забирал и в продажу пускал их.

Нынче ж не будет, чтоб кто-нибудь спасся от смерти, кого бы

В руки мои божество ни отдало пред городом вашим,

Будь это просто троянец, тем более — дети Приама.

Милый, умри же и ты! С чего тебе так огорчаться?

Жизни лишился Патрокл, — а ведь был тебя много он лучше!

Разве не видишь, как сам я и ростом велик, и прекрасен?

Знатного сын я отца, родился от бессмертной богини, —

Смерть однако с могучей судьбой и меня поджидают.

Утро настанет, иль вечер, иль полдень, — и в битве кровавой

Душу исторгнет и мне какой-нибудь воин троянский,

Или ударив копьем, иль стрелой с тетивы поразивши».

У Ликаона мгновенно расслабли колени и сердце.

Выпустил пику из рук он и на землю сел, распростерши

Обе руки. Ахиллес же, свой меч обнажив отточенный,

Около шеи ударил в ключицу, и в тело глубоко

Меч погрузился двуострый. Ничком Ликаон повалился.

Черная кровь выливалась и землю под ним увлажала.

За ногу тело схватив, швырнул Ахиллес его в реку

И, похваляясь над ним, слова окрыленные молвил:

«Там и лежи между рыб! Они у тебя беззаботно

Будут из раны вылизывать кровь. Не положит на ложе

Мать и тебя не оплачет. Скамандр, водовертью богатый,

Тело твое унесет в широкое лоно морское!

Рыба, играя в волнах, на поверхность чернеющей зыби,

Быстро всплывет, чтоб поесть ликаонова белого жира.

Все погибайте, пока в Илион не проникнем священный, —

Вы — от меня убегая, а я — избивая вас сзади!

И не поможет поток вам прекраснотекущий, в сребристых

Водоворотах, как много б ему вы ни резали в жертву

Крепких быков, и живьем лошадей ни бросали б в пучину.

Все же погибнете злой вы судьбою, заплатите мне вы

И за патроклову смерть, и за гибель ахейцев, которых

Вы без меня перебили вблизи кораблей быстроходных!»

Так говорил он. И в сердце сильнее поток раздражился;

Стал он обдумывать, как бы ему Ахиллеса заставить

Труд боевой прекратить, как избавить троянцев от смерти.

Сын же Пелеев меж тем со своей длиннотенною пикой

Ринулся, смерти желая предать Пелегонова сына

Астеропея героя, которого на свет родили

Аксий широко текущий и Акессамена владыки

Старшая дочь Перибоя: в любви с ней поток сочетался.

Прямо к нему Ахиллес устремился, а тот из потока

Вышел навстречу, две пики держа. Наполнил отвагой

Ксанф ему сердце, гневяся за юношей павших, которых

Без сожаленья Пелид перебил вдоль течений потока.

После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,

Первым с речью к нему обратился Пелид быстроногий:

«Кто из мужей ты, откуда, что смеешь мне выйти навстречу?

Дети одних злополучных встречаются с силой моею!»

И отвечал Ахиллесу блистательный сын Пелегона:

«Высокодушный Пелид, для чего ты пытаешь о роде?

Из плодоносной Пеонии я, из далекого края.

Длиннокопейных привел я пеонов сюда, и минуло

Нынче одиннадцать зорь с поры, как пришел в Илион я.

Родоначальник же мой — широко протекающий Аксий, —

Аксий, прекрасную воду свою по земле разносящий.

Он Пелегона родил копьеборца. А я, утверждают,

От Пелегона родился. Сразимся ж, Пелид благородный!»

Так говорил он, грозя. Ахиллес блистательный поднял

Ясень свой пелионский. Но пиками сразу ударил

Астеропей удалой: копьеборец он был двоерукий.

Пикой одной ахиллесов он щит поразил, но не пробил:

Золотом, даром бессмертных, была остановлена пика.

Пикой другой он Пелиду на правой руке оцарапал

Локоть, и черная кровь заструилась. Пронесшися мимо,

В землю вонзилася пика, насытиться жадная телом.

Ясенем прямо летящим потом Ахиллес быстроногий

В Астеропея метнул, предать его смерти желая.

Но промахнулся в него, угодил же в обрывистый берег.

До половины вонзилась в обрыв ясеневая пика.

Выхватив острый свой меч из ножен, Ахиллес устремился

К Астеропею. А тот, напрягая могучую руку,

Ясень Пелида напрасно старался из берега вырвать.

Трижды его начинал он раскачивать, вырвать стараясь,

Трижды силы терял. На четвертый же раз пожелал он

Переломить ясеневую пику, ее перегнувши.

Раньше однако мечом Ахиллес ему душу исторгнул.

Астеропея в живот близ пупка он ударил. На землю

Вылилась внутренность вся, захрипел он, глаза затянулись

Смертною тьмой. Ахиллес же, к груди его бросившись, с тела

Снял боевые доспехи и громко вскричал, похваляясь:

«Здесь и лежи! Нелегко с сыновьями могучего Зевса