Однако вернуться в замок означало признать свое поражение, о чем Селия не желала даже думать. Банни советовал ей не приезжать, предупреждал, что сырой воздух лишь усугубит кашель, одолевавший ее в последнее время. Селия рассмеялась в телефонную трубку, назвала мужа дряхлой старухой и сказала, что обязательно приедет, поскольку ей хочется поразвлечься. Так оно и было. Поначалу. В охотничьей компании Селия была единственной женщиной. Удача улыбнулась ей, а старое верное отцовское ружье фирмы «Парди» позволило добыть несколько штук пернатой дичи.

Лорд Арден посетовал было, что стрелять из столь древнего ружья небезопасно.

– В крепких руках любое ружье безопасно, – парировала Селия.

Вообще-то, это был удар ниже пояса. Напоминание лорду Ардену, что он стал все чаще промахиваться и вместо птиц попадать совсем по иным целям. Не страшно, когда этими целями оказывались деревья. Но однажды, трагически промазав, он застрелил собаку, а в другой раз пуля и вовсе угодила в загонщика. Эту историю Банни обычно рассказывал после третьей рюмки портвейна, преподнося ее как легкий курьез. На его счастье, пуля задела лишь мягкие ткани.

– Когда такое впервые случилось с моим отцом, моя мать категорически запретила ему стрелять.

– Дорогая, я не оспариваю мудрость твоей матери, но я вовсе не собираюсь отказываться от охоты. Отчасти тот малый сам виноват, а я так люблю охотиться.

* * *

Ланч был великолепен. Слуги привезли крепкий бульон, щедро добавив туда хереса, и вкусные пироги. Вместе со слугами приехали жены нескольких охотников, пожелавшие навестить мужей. Но это было полтора часа назад. Термос Селии опустел, и чашка чая казалась недостижимой мечтой. Снова припустил дождь, струйки которого проникали за воротник ее плаща. У Селии заболело горло. Начав кашлять, она никак не могла остановиться. Пусть ее охотничья гордость катится ко всем чертям, ей пора возвращаться в замок. Вот только на чем? «Лендроверы» давно укатили, увезя слуг, жен и пустые корзины. Правда, оставалась еще одна машина, которую не было видно за полосой тумана. Но Селия вряд ли могла бы уехать в замок, не рассердив при этом Банни. Получалось, он был прав.

– Селия, вы никак простудились? – послышалось у нее за спиной. Вскоре из сумрака вышел Найджел Моррисон, закадычный друг лорда Ардена. – Надеюсь, ничего серьезного? Я просто восхищаюсь вами. Не многие женщины решились бы в такую погоду высунуть нос из теплого дома. Моя жена даже не захотела приехать на ланч. Банни должен гордиться вами.

– Я очень люблю такую погоду, – сказала Селия, улыбаясь ему и плотнее застегивая воротник своего плаща. – Идемте, Найджел, иначе всю дичь постреляют без нас.

Возвращались с охоты уже почти в темноте. Дождь хлестал как из ведра. Селия нещадно продрогла. Она чувствовала, что заболевает. В голове пульсировала боль. Невзирая на озноб, ее горло пылало. Она приняла горячую ванну, и ей отчаянно захотелось лечь. Однако все та же гордость заставила ее одеться и сойти к обеду. Более того, когда подали портвейн, она настояла, чтобы жены гостей оставались за столом. Селия знала, что лорд Арден терпеть не может подобного нарушения традиций, но ей было все равно. В ее возрасте она имела право на некоторые привилегии. Очень скоро она убедилась, что сама себя наказала. Ее окружали скучные, туповатые женщины, которых волновали ссоры между слугами и наполненность погребов и кладовых. Селия и не подозревала, что у друзей Банни могут быть такие никчемные жены. Когда же наконец она улеглась в огромную постель – их с Банни, так сказать, супружеское ложе, – резкая боль в боку и кашель долго не давали ей уснуть.

Утром лорд Арден, не обращая внимания на ее протесты, вызвал врача. Тот нашел у Селии плеврит и предписал ей постельный режим.

– В противном случае, леди Арден, дело может кончиться воспалением легких и отправкой в больницу. У вас высокая температура – почти тридцать девять, – да и ваше горло вызывает у меня серьезные опасения.

Селии уже было не до поддержания репутации стойкой охотницы.

– Хорошо, доктор. На сегодня я подчиняюсь. Но завтра я должна быть в Лондоне. У моей внучки помолвка, и это торжество мне никак нельзя пропустить.

– Леди Арден, о вашем возвращении в Лондон не может быть и речи. Вам даже с постели нельзя вставать. Завтра я вас проведаю. Принимайте пенициллин. У меня немного есть с собой. Я выпишу рецепт. Пусть кто-нибудь съездит в аптеку. Вам сейчас необходимо как можно больше горячего питья. И разумеется, никаких сигарет, – добавил он, покосившись на столик, где лежали ее серебряный портсигар и зажигалка.

Этот врач прежде не лечил Селию, иначе он бы не особо удивился, что на следующее утро она все-таки уехала в Лондон.

* * *

Чувствовала она себя прескверно. Селия неохотно признавалась себе в этом, глядя в окно вагона. Угрюмые северные пейзажи остались позади. Под утренним солнцем блестел иней. До Лондона оставалось совсем немного. При всей ее любви к Гленворту шотландский климат действовал на нее ужасно. Ей и сейчас было не до любования красотами. Голова болела так, что Селия почти не открывала глаз. Воспаленное горло не принимало никакой пищи. Даже слабенький теплый чай, взятый на завтрак, она проглотила с трудом. Обычно Селия очень любила завтракать в поезде и буквально набрасывалась на яичницу с беконом, жареный хлеб и кровяную колбасу. Ее голова сейчас не только болела, но и кружилась, а пенициллин никак не мог унять боль в боку.

Селия была весьма недовольна собой. Она всегда ненавидела болезни, считая их проявлением слабости и напрасной потерей времени. Однако в последнее время она вдруг стала очень уставать. Ежедневное появление в «Литтонс» давалось ей с изрядным трудом, хотя положение дел в издательстве ее радовало. Радовало то, что генерал Дагдейл согласился написать и опубликовать свои мемуары у них, в ее любимой биографической серии. Радовал бешеный успех «Контрастов». Они трижды заказывали дополнительные тиражи, а количество заказов к Рождеству не уменьшалось. Все опасения Джайлза были напрасными. Критики и читатели тепло встретили и правильно поняли фабулу романа: любовная история на фоне жгучих социальных проблем. Никто не обвинил издательство в попытках нажиться на красочных описаниях бед цветного населения. Хью Мейрик приобрел известность. У него без конца брали интервью журналисты самых разных газет: от «Дейли миррор» до «Гардиан», и каждый расточал похвалы его доскональному знанию материала и живости диалогов. Все отмечали, что автор не гнался за сенсацией и сумел не впасть в сентиментальность.

Очень радовали Селию и успехи Кейра. Все ее первоначальные опасения рассеялись. Она опасалась не того, что Кейр окажется менее способным, чем она думала. Она боялась, как бы он не пожалел о своем решении, не устал бы от напряженной работы и кабальных условий своего прихода в «Литтонс». Естественно, уйти оттуда он бы не посмел. Но мог бы сбавить обороты, работать вполнакала и всячески показывать, что «Литтонс» в его жизни занимает не главное место.

Этого не случилось. Кейр работал как проклятый. Задерживался допоздна, приходил раньше других. У Селии возникала тревога и по поводу Элспет. Понравится ли внучке, что муж, как и в Глазго, пропадает на работе, а она снова вынуждена довольствоваться обществом малышки Сесилии? Впрочем, теперь Элспет жила в Лондоне, где у нее хватало подруг. А Кейр – он просто восхищал Селию. Он неустанно подавал новые идеи, никогда не отказывался даже от самой рутинной работы. Зная, что Джайлз враждебно к нему настроен, Кейр дипломатично избегал конфликтов, зато вовсю пользовался благорасположением Джея. С Селией он был неизменно почтителен. Ни капли презрения, ни тени недовольства. Она понимала, что парню непросто. Каким бы ни было преступление, наказание редко принимают с распростертыми объятиями.