Двойные двери в Храм Праймэйла были закрыты, и, открыв одну створку, он уловил аромат трав и цветов. Зайдя в здание, он замер в вестибюле, чувствуя Лейлу в главной комнате. Он знал что она, так же как и Кормия в тот раз, лежала на кровати, а белая занавесь спускалась с потолка, укрывая ее голову до шеи так, что было видно только тело.

Он уставился на белую лестницу, ведущую к тяжелой шторе, которую должен будет отодвинуть в сторону, чтобы войти внутрь, к Лейле. Ступеней было три. Три ступени вверх, и он попадет в отрытую комнату.

Фьюри развернулся и присел на лестницу.

В голове было как-то необычно, вероятно потому, что он не курил уже двенадцать часов. Необычно… непривычно ясно. Господи, он на самом деле, был в трезвом рассудке. И как побочный эффект этой ясности, в его голове возник новый голос, который говорил с ним. Новый и отличный от того, каким говорил колдун.

Это был… его собственный голос. Впервые за долгое время, он едва ли знал, что это было.

Это — неправильно.

Он поморщился и потер имеющуюся икру. Жжение, казалось, поднималось от лодыжки, но, по крайней мере, когда он массировал мускулы, становилось чуть легче.

Это — неправильно.

Было сложно не согласиться с собой. Всю свою жизнь он прожил ради других. Своего близнеца. Братства. Расы. И вся хренотень с Праймэйлом — из той же пьесы. Он потратил всю жизнь, пытаясь стать героем, и сейчас он жертвовал не только собой, он также приносил в жертву Кормию.

Он подумал о ней, сидящей в той комнате, наедине с теми чашами, перьями и пергаментом. Потом увидел ее, рядом со своим телом, живую и теплую.

Нет, сказал внутренний голос. Я не сделаю этого.

— Я не сделаю этого, — сказал он, потирая обе своих икры.

— Ваша Светлость? — донесся голос Лейлы по другую сторону занавеси.

Он было собрался ей ответить, когда внезапно жгучее ощущение пронеслось по всему телу, овладевая им, съедая живьем, поглощая каждый дюйм. Он вытянул дрожащие руки, чтобы не свалиться назад, когда его желудок скрутило в узел.

Задыхающийся звук зародился в его горле, и потом ему пришлось работать над тем, чтобы вдохнуть немного воздуха.

— Ваша Светлость? — голос Лейлы был взволнованным… и звучал ближе.

Но она не получила ответа. Внезапно все его тело превратилось в «снежный шар». Внутренности искрились и сотрясались о боли.

Что за х…

Детоксикация, подумал он. Это должна быть чертова детоксикация, потому что впервые за, типа, лет двести, его организм был не на красном дымке.

Он знал, что у него было два варианта: сигануть на Ту Сторону, найти другого дилера, а не Ривенджа, и вставить наркотический штекер в нужную розетку. Или стиснуть зубы.

И завязать.

Колдун замаячил в его воображении, призрак стоял на переднем плане среди пустоши. Эй, напарник, ты не сможешь сделать это. Сам знаешь, что не сможешь. Зачем вообще пытаться?

Фьюри начало тошнить. Черт, казалось, что он сейчас умрет. На самом деле.

Все, что от тебя требуется, — это вернуться в мир и достать, что тебе нужно. Чиркни зажигалкой и, тебе станет лучше. Всего-то. Ты можешь прекратить все это.

Дрожь была столь сильной, чтобы зубы Фьюри начали стучать, как кубики льда в стакане.

Ты можешь остановить это. Нужно только прикурить косяк.

— Ты уже солгал мне однажды. Ты сказал, что я смогу избавиться от тебя, но ты никуда не делся.

О, напарник, что значит маленькая ложь для друзей?

Фьюри подумал о ванной в сиреневой комнате и о том, что там сделал.

— Все.

Когда колдун начал психовать, а тело затрясло, словно молочный коктейль в шейкере, он в полный рост растянулся на мраморном полу вестибюля, и приготовился отправиться в никуда.

— Дерьмо, — сказал себе Фьюри, впадая в ломку. — Дело дрянь.

Приблизившись к низкому дому в современном стиле, Джон и Куин держались в паре ярдов от Зейдиста. Хата была шестой в списке «обязательно-прочесать», и они остановились в тени под деревьями на краю газона.

Джон стоял там, и на него накатывал ужас. Со всей своей размашистой элегантностью, особняк очень сильно напоминал дом, в котором он недолго жил с Тором и Велси.

Зейдист оглянулся через плечо.

— Хочешь переждать здесь, Джон?

Когда тот кивнул, Брат ответил:

— Логично. Он на меня тоже жуть наводит. Куин, останешься с ним.

Зейдист шагнул в темноту, проверяя двери и окна. Когда он исчез за домом, Куин взглянул на Джона.

— Почему он наводит на тебя жуть?

Джон пожал плечами. «Я раньше жил в похожем».

— Вау, тебе хорошо жилось человеком.

«Это было после этого».

— О, ты имеешь в виду с… Верно.

Боже, должно быть дом построил тот же архитектор, потому что фасад и расположение комнат были фактически идентичны. Окидывая взглядом окна, он подумал о своей спальне. Она была в темно-синих тонах, с современным декором и стеклянной раздвижной дверью. Когда он приехал, шкаф пустовал, но затем его наполнили первой за всю его жизнь новой одеждой.

Воспоминания вернулись: картины трапезы той ночью, когда Тор и Велси приютили его. Мексиканская кухня, блюда которой она приготовила и расставила по всему столу. Большие тарелки с энчиладой и кесадильей. В то время, когда он был претрансом, его желудок был очень чувствительным к пище, и Джон помнил отвратительное чувство от того, что был способен лишь размазывать еду по тарелке.

Но потом Велси поставила перед ним чашку с рисом и имбирным соусом.

Когда она села на свой стул, он заплакал, просто свернулся своим маленьким, хрупким тельцем и ревел из-за этой доброты. Чувствуя себя чужим всю свою жизнь, внезапно, словно из ниоткуда, Джон нашел кого-то, кто понимал, что ему нужно, заботился и давал ему необходимое.

Таковы родители, не так ли? Они знают вас лучше, чем вы сами, и они заботятся о вас, когда вы сами не в состоянии.

Вернулся Зейдист.

— Пустой и не разворованный. Следующий дом?

Куин посмотрел на список.

— Четыре-двадцать-пять по Исторли Корт…

Тихой трелью зазвонил телефон Зи. Посмотрев на номер, он нахмурился, потом прижал трубку к уху.

— В чем дело, Рив?

Взгляд Джона переместился на дом, но потом снова вернулся к Зи, когда парень воскликнул:

— Что?! Ты издеваешься? Он нарисовался там? — Длинная пауза. — Ты серьезно, мать твою? Ты уверен, уверен на сто процентов? — Повесив трубку, Зи уставился на мобильный. — Мне нужно домой. Прямо сейчас. Дерьмо.