– все это серьезное доказательство того, что жизнь человеческая, отношения людей и народов не сводятся к текущей политике.

Словом, великий Гёте был прав, когда позволил себе не согласиться с Наполеоном в их дискуссии о значении рока в человеческой жизни. Он не стал открыто спорить с императором Франции. Когда Наполеон по-военному четко сформулировал разгадку мироздания: «Политика и есть судьба!» – веймарский гений лишь снисходительно улыбнулся. Автор «Вертера» и «Фауста» знал, что судьба не подвластна даже императорам.

Апрель 2014

Из ненаписанного

Двухтомник «ГИТИС в портретах и лицах» уже стал художественным событием и библиографической редкостью. Не только потому, что напечатан всего-навсего в количестве 500 экземпляров, что ничтожно мало даже для преподавателей и студентов образца 2014 года. Но и потому, конечно, что он прекрасен по своему содержанию.

«Портреты» – это великие основоположники и учителя, благодаря которым 135 лет назад был создан и на протяжении всех этих лет сохранил творческую репутацию этот уникальный институт, – от Вл. И. Немировича-Данченко и М.О. Кнебель до Б.И. Зингермана и А.А. Гончарова. «Лица» – наставники нынешнего времени, размышляющие о том, что такое ГИТИС не только в истории художественного образования России, но и в его будущем. Я был удостоен не только как бывший начальник, но и как один из самых старых педагогов ГИТИСа, где прочитал свою первую лекцию в 1974 году, сорок лет тому назад, начать презентацию этого издания в Доме актера на Арбате, 35. И, выступая, испытывал бесконечную неловкость и перед теми, кто сидел в зале, и еще большую перед теми, кого в этом зале не было. Разумеется, не только потому, что не сумел написать ни строчки в выпущенные книги. Не по лени и не из-за занятости, а из-за того, что находился в состоянии абсолютной растерянности, мне, в общем-то, несвойственной. В какой-то момент жизни я решил, что постараюсь избежать сочинения мемуаров. И не только потому, что в моей биографии было немало такого, что и по сей день, на мой взгляд, не для печати. К тому же в мемуарах для меня всегда есть некая изначальная фальшь – пишущие знают о неизбежном критическом прочтении написанного и все равно всегда немного приукрашивают и саму историю, и, разумеется, свою собственную роль в истории. Порой совершенно искренне. К счастью, в этом двухтомнике ничего подобного нет. Ни в статьях А.В. Бартошевича и Б.Н. Любимова, ни в воспоминаниях Ю.Г. Шуба, ни в размышлениях Д.Крымова, Е.Каменьковича, С. Женовача или Р. Туминаса… (Пусть меня простят те, кого не назвал, но все одинаково прекрасны!) Да и во вступительной статье К.Л. Мелик-Пашаевой, нынешнего гитисовского ректора, нет ничего, что вызвало бы желание ее оспорить.

Конечно, все воспоминания полны ностальгического романтизма, который, как известно, включает в себя и иронию.

Но все написанное правдиво и интересно, причем не только для тех, кто провел лучшие годы жизни в старом московском особняке с маленьким городским садиком, уютно расположенном между Большой Никитской и Арбатом. Здесь в пору моего студенчества можно было встретить старых «мхатчиков» М.О. Кнебель, П.А. Маркова, И.М. Раевского, Г.Г. Конского, Ю.А. Завадского – само их присутствие делало ГИТИС местом притяжения людей театра. Здесь в пору М.А. Горбунова, ректора-долгожителя, только прикидывающегося простачком, сохранялся блестящий круг профессуры, среди которых были и мои учителя – Г.Н. Бояджиев и Ю.И. Кагарлицкий. Здесь помогали рождаться талантам и радовались их успехам. Так в атмосфере любви вырастали мои старшие товарищи, выдающиеся ученые А.В. Бартошевич и В.Ю. Силюнас. Как же я волновался на втором курсе, когда сдавал экзамен А. Бартошевичу, до сих пор со стыдом помню, что на некоторые его вопросы я узнал ответы лишь годы спустя.

Как справедливо заметила М.И. Туровская, ГИТИС в самые тяжелые годы политических репрессий советских лет оставался местом, где ценили свободное творчество и знали цену человеческой жизни. В этом, разумеется, была заслуга лучших наших учителей, которые открывали нам особое пространство театра, где всегда торжествует гуманизм, вера в высшую справедливость бытия. Им, на чью долю выпала суровая, полная испытаний и невзгод жизнь, хотелось в это верить. И они заряжали этой верой нас.

Мастером моего театроведческого курса, то есть наставником в будущем ремесле, был Болеслав Иосифович Ростоцкий, брат известного кинорежиссера, волею судеб один из немногих специалистов по театральному творчеству Вл. Маяковского и Вс. Мейерхольда. Он был тонким знатоком русского революционного авангарда, за что ему выпала трагическая участь человека, который громил этот самый авангард в пору политических репрессий. Но во второй половине 60-х во время наших семинаров он раскрывал нам неведомый мир театральных экспериментов, прокладывающих пути в будущее.

У многих наших педагогов была непростая судьба, но нас они учили не боли, а необходимости ее преодолевать. Они закладывали в нас понимание того, что больные не любят, когда врач начинает им жаловаться на собственные недуги. Театр для них не был болью, а преодолением боли. Театр был местом праздника свободных людей.

Настоящее обучение – это обязательное общение ученика и учителя. Не по электронной почте и не по Скайпу, а в институтском классе, в театре и даже дома. Наши учителя были наставниками в жизни. Они знали про нас не меньше, а часто и больше, чем наши родители. Мы ходили к ним в гости. И они непременно подкармливали нас. В доме Г.Н. Бояджиева или Ю.И. Кагарлицкого, где можно было услышать, увидеть, познакомиться с нашими театральными и литературными кумирами, мы насыщались не только физически, но и духовно. Сегодня всё не так. Или почти всё. Наши учителя были особыми людьми ушедшего времени. Похоже, уже нездешними.

И моя неловкость во время презентации была связана с тем неизбывным чувством, что не по праву занимаю их место, когда вхожу в студенческую аудиторию. Их нельзя заменить. Можно только следовать по мере сил и талантов их заветам. И никакой Болонский процесс тут не сможет помочь.

Апрель 2014

Грешники и праведники

Получил весточку от Эмилии и Ильи Кабаковых: «Будем рады, если Вы сможете приехать 12 мая в Париж, в Гран-Пале, где в восемь часов вечера в рамках «Монументы» 2014 года представят нашу работу «Странный город». Напомню, что проект «Монумента», стартовавший в 2007 году по инициативе Министерства культуры и коммуникаций Франции, призван знакомить широкую публику с творчеством выдающихся мастеров современного искусства.

С 2007 года здесь были представлены работы Ансельма Кифера, Ричарда Серру, Аниша Капура, Кристиана Болтански, Даниэля Бурена. Впервые этот самый большой выставочный зал Парижа общей площадью 14 тысяч квадратных