29 августа 1936 года. 11:00.

НИПСВО. Московская область, поселок Щурово.

Помня о том, что лучшим отдыхом является смена деятельности, Максим решил провести выходные на полигоне в Щурово, в компании Греты и Киу. Все трое хотели отправиться в Испанию и усиленно к этому готовились, осваивая новые образцы стрелкового оружия. Вернее, осваивали его, в основном, девушки, Максиму, еще во время испытаний настрелявшемуся из всех новых образцов по самое не могу, это было ни к чему.

Максима, к слову, несколько озадачили предпочтения девушек в оружии. Нет, то, что Грете, которая, по словам ее подруги Киу, драться любила и умела, больше всего нравились дробовик и пистолет-пулемет, ничего удивительного не было, озадачило Максима то, что сама китаянка предпочла снайперскую винтовку, во владении которой она в короткий срок достигла больших успехов, выбивая с шестисот метров не менее девяноста семи очков из ста.

- А что тебя так удивляет? - поинтересовалась Киу, когда Максим, изучив в бинокль очередную мишень, впечатленно покачал головой. - Я в третьей ШОН курс снайперской подготовки прошла! - гордо добавила девушка.

- Видимо, на меня влияют стереотипы из американских фильмов моего времени, - вздохнул Максим и, заметив заинтересованный взгляд китаянки, поспешил пояснить: - Там есть такой шаблон: если в группе спецназа есть боец-азиат, то он обязательно будет специалистом по рукопашному бою и холодному оружию.

- Ну, рукопашным боем я тоже владею, только драться не люблю, - улыбнулась Киу. - И вообще, я предпочитаю, чтобы меня было не видно и не слышно. Наверное, это мое уголовное прошлое так сказывается…

Максим был довольно воспитанным человеком и не стал уточнять, каким образом Киу, ростом совсем чуть-чуть уступавшей ему самому, удавалось оставаться незаметной среди довольно низкорослых китайцев.

- Максим, чем ворковать с Киу, лучше бы мне помог! - старательно изображая голосом возмущение, произнесла подошедшая Грета. - Объясни, пожалуйста, как в фильме, который мы вчера смотрели, ковбои умудрялись с такой скоростью стрелять из револьверов?

- А тебе-то это зачем? - приподнял бровь Максим. - У ковбоев ничего лучше не было, да и из-за дымного пороха после выстрела все дымом затягивало, вот они и старались выпустить в сторону противника как можно больше пуль, пока хоть что-то еще видят.

- И все-таки, - не успокаивалась Грета. - Вдруг пригодится!

- Тут еще проблема в том, что у «Кольтов», из которых стреляли в девятнадцатом веке, спусковой механизм был одинарного действия, - поняв, что так просто Шнайдер не успокоится, принялся объяснять Максим. - И при стрельбе «мельницей» спусковой крючок вжимается еще в процессе извлечения револьвера из кобуры, а выстрелы производятся ударами левой ладони по курку. В мое время в Америке даже проходят соревнования по скоростной стрельбе «по-ковбойски», правда с использованием современных реплик старых револьверов и патронов на бездымном порохе. Так некоторые умельцы ухитряются опустошать барабан за полторы - две секунды, поражая при этом шестью выстрелами шесть мишеней.

- Meinst du das ernst?! - округлила глаза Грета. - Erstaunlich![4]

- Но! - строго произнес Максим. - У нашего нового револьвера ударно-спусковой механизм двойного действия, поэтому, если ты попробуешь вжать спусковой крючок до того, как извлечешь оружие из кобуры, ты себе сначала ляжку прострелишь, а потом тебя из органов уволят. Как безнадежную.

- То есть, ничего не получится? - огорчилась Грета.

- Ну почему, может и получиться, - пожал плечами Максим. - Знаешь, что, ты попробуй научиться стрелять, перед выстрелом взводя курок левой рукой. Это уже может повысить скорострельность. И параллельно потренируйся быстро выхватывать револьвер из кобуры. Потом совместишь. Это, конечно, будет не совсем «мельница», но что-то на нее похожее.

- Спасибо, Максим! - просияла Шнайдер, быстро чмокнула Белова в щеку и убежала на огневой рубеж.

В голову же Белова в этот момент закралось подозрение, что показывать девушкам «Великолепную Семерку» шестидесятого года выпуска было не самой лучшей его идеей.

31 августа 1936 года. 10:00.

Кабинет С. М. Кирова. Москва, улица Дзержинского, дом 2.

В субботу, двадцать девятого августа, состоялось заседание Политбюро, главной темой которого был испанский вопрос. Больше всего за введение в Испанию ограниченного контингента выступали Клим Ворошилов, которому не терпелось обкатать в боевых условиях новые уставы, и Вячеслав Молотов, ратовавший за престиж Советского Союза и его Коммунистической Партии.

Против же были товарищи Орджоникидзе и Микоян, возглавлявшие, соответственно, наркоматы тяжелой и пищевой промышленности и справедливо опасавшиеся, что ввод советских войск в Испанию создаст дополнительную нагрузку на экономику, из-за чего могут снизится темпы развития промышленности.

Но Орджоникидзе и Микоян оказались в меньшинстве. Большинство членов Политбюро поддержало ввод советских войск в Испанию, причем, главным аргументом в пользу такого решения оказалась идея братской помощи испанским товарищам, а вовсе не практические соображения.

Товарищ Киров во время обсуждения Испанского вопроса занял нейтральную позицию, признавая справедливость суждений как сторонников, так и противников ввода войск. Во время же голосования он присоединился к товарищу Сталину, голосовавшему за оказание испанцам братской интернациональной помощи.

После того, как решение