Слово, сущее в человеке, превознесло человека. И поелику в человеке Слово, то приял человек. Итак, поелику во плоти Слово, то превознесен и приял власть человек. Посему и восписуется сие Слову, потому что даровано ради Него. Ради Слова, сущаго в человеке, даны сии дарования; и как Слово плоть бысть, так человек приял принятое Словом. Ибо все, что приял человек, сказуется приявшим Слово, чтобы видно было, что Он как человек, сколько сообразно это с Его природою, недостоин был приять, однако же приял ради Слова, сделавшегося плотию. Посему если сказуется, что дается нечто Господу, или что-либо сему подобное, то должно представлять, что не Ему дается как имеющему нужду, но человеку подается чрез Слово. И всякий, ходатайствующий за другаго, приемлет милость, не сам имея в ней нужду, но ради того, о ком ходатайствует.

7) Как приемлет наши немощи, не немоществуя Сам, и алчет, не алча, но о наших немощах возсылает моление, чтобы они были изглаждены, так Сам опять вместо немощей приемлет от Бога дары, чтобы мог их причаститься вступивший с Ним в единение человек. Так, Господь говорит: вся, елика дал еси Мне… дах им; и еще: Аз о сих молю (Иоан. 17, 7-9). О нас Он молился, восприемля на Себя наше, и нам подавал то, что принимал. поелику Слово соединилось с человеком, то Отец, взирая на Слово, даровал человеку возможность вознестись, иметь всякую власть и все тому подобное. Поэтому восписуется Самому Слову и как бы Ему дается все, что чрез Него приемлем мы. Как ради нас вочеловечилось Слово, так чрез Него возносимся мы. Посему нет ничего несообразнаго в том, что Оно как ради нас уничижило Себя, так ради нас же сказуется превознесенным. Итак, дарова Ему – значит: даровал ради Него нам; и превознесе Его – значит: превознес в Нем нас. Само же Слово, когда мы возносимся, и приемлем, и получаем помощь, как бы Оно возносилось, принимало и получало помощь, благодарит Отца, Себе восписуя наше и говоря: вся, елика дал еси Мне… дах им.

8) Ариане, последующие Евсевию, приписывая Сыну начало бытия, показывают вид, будто не соглашаются на то, что Сын имеет начало царствования. Но это смешно. Ибо приписывающий Сыну начало бытия, очевидно, приписывает Ему и начало царствования; а посему, признавая то, что сами отвергают, они слепотствуют. А также утверждающие, что Сын есть одно имя, что не самосущен и не самостоятелен Сын Божий, то есть Отчее Слово, показывают вид, будто бы негодуют на утверждающих, что было, когда не было Сына. И это также смешно. Ибо вовсе не приписывающие Сыну бытия негодуют на приписывающих хотя бы временное бытие. И они, что сами отрицают, то признают в укор другим. Еще же Евсевиевы последователи, признавая Сына, отрицают, что Он есть Слово по естеству, и хотят, чтобы Сын именовался Словом по примышлению. Другие же, признавая Слово, отрицают, что Оно есть Сын, и, ровно ни на чем не опираясь, хотят, чтобы Слово именовалось Сыном по примышлению.

9) Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30). Вы говорите: «Значит, два суть едино, или одно имеет два имени, или еще, одно разделено на два». Итак, если одно делится на два, то разделенному необходимо быть телом, и ни то, ни другое не совершенно, потому что каждое есть часть, а не целое. Если одно имеет два имени, то Савеллиево это учение; Савеллий говорит, что один и тот же есть и Сын и Отец; а тем уничтожает Того и Другаго, именно же, когда Он – Сын, уничтожает Отца, а когда – Отец, – Сына. Если же два суть едино, то необходимо быть как двум, так и единым по Божеству; и поколику Сын единосущен Отцу, необходимо Слову быть от Самого Отца; почему, хотя суть два, потому что есть Отец и Сын, то есть Слово, но Они едино, потому что Бог един. А если не так, то надлежало сказать: Аз есмь Отец, или: Аз и Отец есмь. Теперь же речением Аз обозначается Сын, а речением и Отец – Родивший, речением же едино – единое Божество и Его единосущие. Ибо не один и тот же есть и Премудрый и Премудрость, как говорят эллины; или не один и тот же есть Отец и Слово, потому что неприлично быть Ему Отцем Себя Самого. Божественное же учение знает Отца и Сына, Премудраго и Премудрость, Бога и Слово, хотя совершенно сохраняет во всем нераздельность, неразрывность, неразлагаемость на части.

10) Если же кто, слыша, что Отец и Сын суть два, станет клеветать, будто бы проповедуются два Бога (иные действительно воображают себе подобное и не медлят насмеяться, говоря: двух сказуете Богов), то должно таковым отвечать: если признающий Отца и Сына сказует двух Богов, то сказующий единаго уничтожает Сына и проповедует савеллианство. Ибо если сказующий двух эллинствует, то следует, что сказующий единаго савеллианствует. Но дело не так. Да не будет сего! Напротив того, как сказующий, что Отец и Сын суть два, сказует единаго Бога, так и сказующий, что Бог един, содержит в мысли двух, Отца и Сына, единосущих по Божеству; потому что Слово, сущее от Отца, от Него неотложно, неотдельно, неотлучно. Возьми человеческое подобие: огонь и сияние от него; по бытию и по видимости здесь два, но и одно, потому что сияние от огня и с ним нераздельно.

11) Савеллиане впадают в одинаковое неразумие с арианами. И эти говорят, что Сын сотворен ради нас, чтобы мы были сотворены, как будто Бог выжидал нашего сотворения, чтобы, по словам одних, проявить, или по словам других, сотворить Сына. Посему ариане уступают более нам, нежели Сыну. Ибо говорят, что не мы ради Него, а Он ради нас получил бытие; так как для того и сотворен и существует, чтобы чрез Него нас сотворить Богу. Савеллиане же, в равной мере и еще более нечествуя, приписывают Богу менее, нежели нам. Ибо мы нередко и молча, одним помышлением действуем так, что мыслимое облекается в образы; они же хотят, чтобы Бог, пока молчит, был бездействен и тогда только имел силу, когда издает Слово; потому что молча не мог Он творить, начал же созидать, возглаголав.

Справедливо будет спросить у них: Слово, будучи в Боге, было ли совершенно, так что могло и творить? Если, будучи в Боге, Оно было несовершенно, родившись же, стало совершенным, то мы – причина Его совершенства, потому что Оно рождено ради нас.