ему Бога, выражающееся в «добровольно-принудительном» принесении богатств народов для славы Иерусалима. Приведем пример из книги пророка Исайи (продолжение процитированного выше текста о Господе как свете), где пророк обращается к народу Израиля: «…тьма покроет землю, и мрак – народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою. И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию.

Возведи очи твои и посмотри вокруг: все они собираются, идут к тебе; сыновья твои издалека идут и дочерей твоих на руках несут. Тогда увидишь, и возрадуешься, и затрепещет и расширится сердце твое, потому что богатство моря обратится к тебе, достояние народов придет к тебе. Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их – служить тебе. И будут всегда отверсты врата твои, не будут затворяться ни днем ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы были цари их… И придут к тебе с покорностью сыновья угнетавших тебя, и падут к стопам ног твоих все, презиравшие тебя, и назовут тебя городом Господа, Сионом Святаго Израилева» (Ис 60:2–5,10,11,14).

Смысловой и композиционный центр этого отрывка – это народ Израиля. Униженный в прошлом и много претерпевший, Израиль теперь возвышен Богом. Тема благих перемен для верных Богу людей звучит и в самом Апокалипсисе – обращаясь к претерпевающей давление филадельфийской церкви, Христос дает обетование, «вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя» (Откр 3:9). В книге Исайи приход народов и их служение подчеркивают вселенское прославление Израиля и его столицы Иерусалима, который как бы становится столицей всего мира. Но ветхозаветные тексты о приходе народов можно интерпретировать и с другой перспективы. Обратимся к словам пророка Иеремии: «В то время назовут Иерусалим престолом Господа; и все народы ради имени Господа соберутся в Иерусалим и не будут более поступать по упорству злого сердца своего» (Иер 3:17). Если считать смысловым центром фразы не Иерусалим/Израиль, а «имя Господа», то тогда приход народов будет означать, что благодаря свидетельству Израиля об истинном Боге прочие народы свободно признают владычество Бога и через поклонение Ему духовно объединятся с народом Израиля. Именно это и начинает совершаться в новозаветные времена, когда через смерть и Воскресение Иисуса благословение Божие расширилось с одного народа на многие. Уже в самом начале новозаветной евангельской истории дается предзнаменование такого соединения «Израиля и язычников» пред Богом – волхвы-мудрецы с Востока поклоняются новорожденному Иисусу (Мф 2:1–12). Хотя Израилю принадлежит честь первенства в избранничестве, при наступлении Нового Завета всякая иерархичность стирается и искупление во Христе распространяется на «все народы» без каких-либо различий между ними.

Итак, хотя цари в Откр 21:26 изображаются приходящими в город, мы не можем сказать, что они лишь на краткое время зашли выразить свое почтение Богу и что жители Иерусалима интересуются исключительно их «дарами». Беря за основу новозаветное провозвестие о спасении «без границ», большинство комментаторов считают, что народы и цари полноценно участвуют в полноте жизни нового творения.

Какой актуальный смысл это толкование может иметь для нас? Как и видение «великого множества» спасенных в Откр 7, этот образ показывает спасение Божие в очень широких, вселенских категориях – не в перспективе сугубо личного «спасения души», спасения узкой группы «избранников» или же некой конкретной нации. Спасение мыслится как затрагивающее судьбы всего человечества, и каждый может осознавать, что его духовный путь тесно связан и переплетен с бесчисленными людьми, которые объединяются в одну огромную семью Бога. В книге жизни у Бога записано великое множество людей; Небесный Иерусалим характеризуется поистине универсальной полнотой – и в отношении присутствия Бога, и в отношении присутствия людей.

Вопрос об окончательной судьбе «царей земных» и многих народов – возможен ли определенный ответ?

Второй вопрос: как соотносятся «цари» и «народы», пришедшие в Иерусалим, с теми царями и народами, которые приходили к женщине-Вавилон и упивались ее вином?

Обращает на себя внимание «непоследовательность» Апокалипсиса относительно употребления слов «народы» и «цари земные». Вначале «цари земные» были показаны в Откр 19:19 как союзники первого зверя, вышедшие вместе с ним на брань против Агнца (ср. Откр 17 и 19) и потерпевшие сокрушительное поражение вместе со зверем (Откр 19:21). Однако позже мы видим «царей» приходящими в Небесный Иерусалим. То же самое касается «народов»: в Откр 14:8 было сказано, что богоборческий Вавилон «…вином блуда своего напоил все народы» (ср. также: Откр 18:23; 20:7–8). Однако в небесной молитве перед циклом чаш звучит предвозвещение благого будущего – «все народы придут и поклонятся пред Тобою» (Откр 15:4). Именно это мы видим в заключительных главах Апокалипсиса: в Откр 21:26 говорится, «народы будут ходить во свете его», и в Откр 22:2 утверждается, что листья древа жизни в Небесном Иерусалиме служат «для исцеления народов». И это последнее упоминание слова «народы» в Апокалипсисе.

Комментаторы высказывают разные мнения, как могут быть соотнесены два противоположных утверждения об окончательной судьбе «царей» и «народов». Согласно первой точке зрения, речь идет о двух разных группах «царей» и «народов» – одни выбирают следовать за зверем и блудницей, другие – за Агнцем и Его невестой Иерусалимом. Это предположение вполне логично. Однако тогда остается непонятным, каких именно народов оказалось больше – спасающихся или погибающих. И почему же в тексте все-таки сказано «все народы», без явного указания на разделение между ними?

Согласно второй точке зрения, высказанной еще Оригеном в III веке по Р. Х., это те же самые «народы» и «цари». Согласно Оригену, в повествовании происходит как бы последовательное развитие образов: после временного очищения от зла «в озере огненном» цари и народы допускаются в Небесный Иерусалим и получают там исцеление. Однако в православной традиции признается, что изображения осуждения делателей зла нужно рассматривать со всей серьезностью[432]. Действительно, в Апокалипсисе нет «благодушного» отношения ко злу – все повествование стремится показать опасность зла и его разрушительные последствия.

Была высказана и третья точка зрения, которая отдает должное упомянутой нами невыразимости духовной реальности, о которой повествует Иоанн. Неопределенность и недосказанность о «масштабах» спасения и Суда может полностью отвечать намерению автора, который не посчитал возможным четко указать, насколько «мало» или «много» спасающихся (согласно Лк 13:23–30, и Иисус также не дал на этот вопрос однозначного прямого ответа). Представляется, что изображенная в Апокалипсисе двойственность участи «народов» и «царей» выражает мысль, что Бог через Агнца желает спасти все народы, но это не может быть осуществлено независимо от их свободного выбора, от их отклика, а этот