11.16. Со второго этажа школы, предположительно из кабинета литературы, террористы выбросили видеокассету. Жителями Беслана, окружавшими школьное здание, она была передана руководителям республики. Через некоторое время они объявили, что кассета оказалась пустой.

Это не соответствовало действительности. На кассете, очевидно записанной заранее, человек в камуфляже синеватого цвета и в черной маске типа "ночь" на правильном русском языке озвучивал требования террористов:

1. Немедленно вывести федеральные войска из Чечни.

2. Отменить как грубо фальсифицированные результаты выборов в Чечне, состоявшихся 28-го августа, в результате которых президентом республики стал ставленник Москвы и ближайший сподвижник погибшего Ахмата Кадырова Алу Алханов.

3. Освободить содержавшихся в СИЗО Беслана всех арестованных по обвинению в покушении на президента Ингушетии Зязикова и в нападении на Назрань 21 - 22 июня 2004 года.

11. 00 - 11.30. Заместитель начальника отдела защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом Управления ФСБ России по Северной Осетии Зангионов сделал попытку вступить в переговоры с боевиками. Вместе с муфтием республики Волгасовым и представителем муфтията, владеющим арабским языком, он направился с белым флагом к школе. Примерно в пятидесяти метрах от школы депутация была обстреляна террористами.

11.40 - 12. 00. Президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов доложил об оперативной обстановке Президенту Российской Федерации Путину. Глава государства потребовал, чтобы были предприняты все возможные меры для освобождения заложников.

12.00 - 12.30. По прибытии из Сочи в аэропорт Внуково-2 президент Путин провел экстренное совещание. На нем присутствовали директор ФСБ Патрушев, министр внутренних дел Нургалиев, Генеральный прокурор Устинов. После докладов Патрушева и Нургалиева о ситуации в Беслане президент возложил руководство операцией по освобождению заложников на ФСБ России.

Из книги депутата Госдумы Дмитрия Рогозина "Враг народа" (в конце августа 2004 года он и депутаты Госдумы Савельев, Павлов и Маркелов совершили поездку в Южную Осетию в связи с обострением российско-грузинских отношений):

"Наше возвращение во Владикавказ явно затягивалось. Лидер Южной Осетии Эдуард Кокойты сообщил, что его охране поступила информация о подготовке грузинскими боевиками провокации на подступах к Рокскому тоннелю, и настоял на изменении маршрута. Мы поехали в объезд - живописной и разбитой дорогой по пересеченной местности. Преимущество этого пути состояло только в одном - он полностью контролировался вооруженными подразделениями Южной Осетии и пролегал в обход грузинских сел.

Наша колонна остановилась у самого въезда в тоннель, где мы были уже в полной безопасности. На вершине холмов, несмотря на опустившиеся сумерки, просматривались осетинские дозоры. В считанные секунды на капотах машин были накрыты импровизированные столы. Традиционные осетинские "три пирога", зелень, свежие овощи - все пришлось кстати. Выпив на прощание, мы обнялись с нашими новыми друзьями, сели в машины и въехали в черную дыру Рокского тоннеля.

Во Владикавказ мы прибыли глубокой ночью - уже в третьем часу… Утром в сопровождении сотрудника пресс-службы главы Северной Осетии выехали в аэропорт Беслана. Дорога заняла не более получаса. В депутатском зале нас ожидало несколько местных журналистов, уже расставивших на столе свои микрофоны. Я начал брифинг. Вдруг ко мне подошел мой помощник Александр Кузнецов и, наклонившись, тревожным голосом прошептал, что в семи минутах от нас в городе Беслане только что неизвестные лица захватили школу.

Представить себе истинный масштаб трагедии никто из нас, конечно, не мог. Тем не менее, мы сразу приняли решение остаться. В ту минуты мы еще не знали, что уже через полчаса аэропорт Беслана будет закрыт, все рейсы отменены, а пассажиры с уже заправленного самолета на Москву сняты.

На полной скорости мы влетели в город и, подъехав к захваченной школе, чуть было не попали в зону обстрела. В пятидесяти метрах от нас трещали автоматные очереди. Водитель резко затормозил, мы быстро покинули машину. Тут же напротив меня остановился БТР. На его броне в касках и бронежилетах к месту трагедии прибыли осетинские омоновцы. Они спрыгивали с брони, передергивали затворы автоматов и разбегались в разные стороны, выставляя первую линию оцепления.

У входа в здание примыкающего к школе районного отдела милиции стоял человек. Он был крайне взволнован. По его мокрой от пота рубашке я догадался, что передо мной один из тех немногих счастливчиков, кому чудом удалось сбежать под носом боевиков из захваченной школы. Мужчина назвал мне примерное количество заложников - около 800 человек и описал первые минуты захвата. По его словам, террористов было никак не меньше тридцати человек. Я передал свидетеля для дальнейшего допроса подоспевшему майору милиции, включил мобильный телефон и набрал номер спецкоммутатора. Кратко объяснил дежурному офицеру, кто я, где нахожусь, что произошло, и потребовал срочно соединить меня с руководством страны. Кроме того, я попросил немедленно доставить в Беслан машину специальной мобильной правительственной связи для оборудования штаба по спасению заложников и организации прямого контакта с Кремлем.

С первой минуты пребывания в Беслане мы понимали, что оказались в эпицентре масштабной катастрофы. Очевидно, что в такой ситуации основные решения по ходу операции должны были приниматься не во Владикавказе и даже не на уровне президентского полпреда, а только в Москве - лично главой государства.

Через минуту в окружении военных я заметил президента Северной Осетии Александра Дзасохова. Рядом с ним стоял председатель парламента Таймураз Мамсуров. На нем лица не было, в школе среди заложников оказались его дети - сын и дочь. Мы зашли во внутренний двор какого-то служебного помещения. Наконец, запыхавшиеся помощники принесли карту города и схему школы. Еще минут через десять доставили первую записку, в которой террористы излагали свои требования. Вот ее текст:

"8-928-738-33-374 Мы требуем на переговоры президента республики Дзасохова, Зязикова, президента Ингушетии, Рашайло, дет врача. Если убьют любого из нас, расстреляем 50 человек. Если ранят любого из нас, убьем 20 человек. Если убьют из нас 5 человек, мы все взорвем. Если отключат свет, связь на минуту мы расстреляем 10 человек".

Как выяснится позже, номер телефона был ошибочным. Что касается "дет врача Рашайло", то в штабе сочли, что имелся в виду глава "Фонда помощи детям при катастрофах и войнах" доктор Леонид Рошаль… Моя версия состоит в том, что записку под диктовку руководителя бандгруппы писал кто-то из погибших впоследствии заложников. Находясь в состоянии аффекта, несчастная жертва не только ошиблась при указании телефонного номера для связи, но и от себя приписала после фамилии "Рашайло" слова "дет врача". На самом деле террористы требовали к себе бывшего министра внутренних дел, секретаря Совета безопасности России Владимира Рушайло. Своими сомнениями в интерпретации записки я сразу поделился с руководством оперативного штаба. Но на них никто не обратил внимания, и в Москву полетела просьба срочно доставить в Беслан знаменитого доктора".