Дождь все шел и шел, и не было ему ни конца, ни края.

В первое мгновение мне показалось, что рядом произошла авария: дико взвизгнули автомобильные тормоза, воздух разорвали частые оглушительные хлопки, и широкое стекло продуктового магазина, брызнув осколками, с вибрирующим гулом полетело вниз, как нож гигантской гильотины, и шарахнуло об асфальт. Анна толкнула меня в первый попавшийся подъезд, но я успел заметить, как серый джип круто вырулил на встречную полосу и, стремительно набирая скорость, скрылся за поворотом.

Мы тяжело дышали, глядя то друг на друга, то на улицу, откуда доносились крики.

– Этого следовало ожидать, – произнесла Анна.

– Кажется, из машины дали очередь по витрине, – сказал я, вытирая ладонью щеку, оцарапанную, по-видимому, осколком стекла.

– Не по витрине, – мрачно усмехнулась Анна. – А по нам.

– Что ж они так плохо стреляют?

– Самое паршивое во всей этой истории то, – сказала Анна, намочив языком кончик платка и вытирая им мой лоб, – что ты разбаловался, привык к вездесущему ангелу-хранителю, и в тебе притупился инстинкт самосохранения… Не крути головой!.. А сейчас нам дали ясно понять, что уже никто не может помешать размазать нас с тобой по стенке, как дождевых червей по асфальту.

– Круто они начали охоту.

– Могу представить, с каким азартом они ее продолжат… Пойдем, что ли? Вон милиция, как всегда, приехала вовремя.

Озираясь по сторонам, мы вышли из подъезда. Анна взяла меня под руку, и мы учащенными шагами направились к ближайшей станции метро, нырнули под землю и немного расслабились только тогда, когда вошли в переполненный вагон.

– У твоей подруги нам больше нельзя появляться, – сказал я Анне на ухо. – Они к чертовой матери взорвут квартиру.

Анна кивнула и ответила:

– Едем ко мне.

Мы сошли на «Автозаводской» и в потоке людей двинулись к эскалатору. У входа на ступени образовалась толчея. Бабуся с мешком за плечами загородила мне дорогу, оттолкнула от Анны, и она первой встала на ступени. Я глянул на нее, улыбнулся и развел руками в стороны, мол, разлучили, и пока не могу подойти к тебе. Анна тоже улыбнулась, встала ко мне спиной – по ходу движения, как вдруг резко обернулась и что-то крикнула. Я не расслышал ее – в это мгновение диктор громогласно объявлял о наборе в милицию метрополитена. Анна, расталкивая людей, пыталась протиснуться ко мне. Я стал сдвигать бабушку с мешком в сторону, чтобы сделать шаг наверх, но она крепко застряла между целующейся парочкой и пузатым мужиком. Анна снова закричала; лицо ее было перекошено от ужаса:

– Ложись!! Падай!!

Я слегка присел, не понимая, откуда исходит угроза, и только в последний момент увидел на параллельном эскалаторе, идущем вниз, человека в сером плаще и черных очках, который, по мере приближения ко мне, разворачивался в мою сторону и поднимал в вытянутых руках пистолет. Я не услышал выстрела, полетел лицом на ступени, толкая и сбивая собой толстяка с газетой. Женский голос, усиленный эхом, приглашал в туристическую поездку в Анталию всех желающих, и люди, стоящие вокруг меня и надо мной, тесня друг друга, как пингвины на краю льдины, кинулись наверх, словно спешили в турагентство за путевками. Я подхватил за талию Анну, которую едва не сбила с ног любвеобильная парочка, и краем глаза увидел, как человек в сером быстро бежит по эскалатору вниз, смешиваясь с толпой.

Нас выкинуло на мраморный пол вестибюля, словно вынесло сильным течением в устье реки. Паника быстро затухала среди встречного потока людей, которые не были свидетелями стрельбы. Наверное, закончилась смена на ЗИЛе, и рабочий класс своим мощным наездом погасил страсти, раздробил группы паникеров, рассеял, растворил в себе эмоции страха.

Я все еще крепко держал Анну за руку, хотя мы были уже на улице, и нас не толкали.

– Послушай, – бормотал я, пытаясь шутить. – Кто учил их стрелять? Двоечники проклятые! Только панику наводят… Нет, милая, к тебе домой мы не пойдем. В подъезде наверняка безоткатное орудие уже на прямой наводке установлено…

Я тащил ее против потока рабочих. Анна едва поспевала за мной. Кажется, она сломала каблук и потому прихрамывала. Я подтолкнул ее под стеклянную коробку телефона-автомата, прижал к перегородке, закрыв собой.

– Вот что, – сказал я, озираясь по сторонам. – Эти заячьи бега от стаи волков закончатся тем, что нас хлопнут. Два промаха – это уже почти для Книги рекордов Гиннесса. Третьего раза мы не должны допустить.

– Ну что же делать?! – едва не плача спросила Анна.

– Во-первых, успокоиться. Здесь полно народу, выстрелить неоткуда.

– На эскалаторе тоже было полно народу. А он стрелял!

– Возьми себя в руки.

– Какие наглецы! Среди бела дня, не таясь!

– Анна! – прикрикнул я. – Замолчи. На нас уже озираются.

– Давай уедем куда-нибудь!

– Куда?

– К тебе. В Судак.

– Хорошо, уедем, но не сразу. Мы поступим иначе. Проведем, так сказать, сицилианскую защиту. Лучшая оборона – это наступление… Да не крутись ты, как юла!

Я вынул из внутреннего кармана полароидную фотокарточку – ту самую, которую подарила мне Валери, и протянул ее Анне. Она долго всматривалась в снимок, не понимая, что на нем изображено и для чего я его показываю.

– Кто это?

– Моя дочь.

– Понятно. Очень похожа…

Я глубоко вздохнул, сдерживая себя от вспышки раздражения.

– Посмотри на дом.

– Да, смотрю, – пролепетала Анна.

– Ты не знаешь, где он находится?

– Не знаю… Похож на старинный замок.

– Анна, подумай, в каком месте стоит этот дом? – тверже повторил я.

– Москва огромна, Кирилл, – ответила Анна и снова взглянула на снимок. – Может быть, это в Подмосковье?

– Может быть.

– Ну вот видишь, – устало протянула она. – Круг поиска расширяется. Ты хочешь найти иголку в стоге сена.

– Я сумел найти виллу Августино в приамазонских джунглях. Нет ничего невозможного.

– Дай сюда! – Анна постепенно приходила в себя и вновь обретала свои лучшие качества. Она взяла снимок из моих рук, приблизила его к лицу. – Прямо авангард какой-то. Но это лучше, чем если бы ты показал мне снимок типового жилого дома… Сходи-ка к метро и купи жетонов для телефона.

Слава богу, подумал я, ожила!

Сначала она позвонила какому-то Славику и попросила у него номер телефона Льва Яковлевича Вальтера. Лев Яковлевич, насколько я понял, трубку не взял, и Анна поговорила с кем-то из его родных:

– Простите, а где его можно сейчас найти? В Доме архитектора?.. Благодарю вас.