В целом занятия по рукопашному бою вообще были достойны отдельного упоминания. Как минимум их инструктор – явно человек с богатым боевым прошлым. Он учил убивать и выводить противника из строя всем, что попадется под руку и просто руками, ногами. Это был не бокс, не самбо и вообще не какие-то конкретные боевые искусства, а адаптированный под дилетантов курс для каких-то спецподразделений. Мрачная наука о том, что когда-то давно в мирное время проходило по серьезным уголовным статьям. Андрей с удивлением обнаружил, что искусство убивать и калечить так же формализовано, как алгебра: в нем были свои правила и теоремы, каждая из которых, если подумать, была выработана не в кабинетной или лабораторной тиши, а на практике ломания человеческих костей и разрывания плоти.

Вскоре выяснился и ещё один интересный момент. Толя Черенко был хорошо знаком с одним из сержантов. Разговорившись с ним однажды, Толе по большому секрету поведали, что всех, кто ушел из лагеря по собственному желанию или за нарушение дисциплины, в «Убежище» ждала неприятная новость – их отчисляли из солдат и отправляли на «мирную» работу, что никого из бойцов не радовало.

Дело в том, что солдаты пользовались некоторыми привилегиями перед «гражданскими»: их намного меньше использовали в хозяйственных работах, они всегда в первую очередь получали все необходимое, и при этом никто из «гражданских» никогда не роптал, даже если сами они испытывали неудобства или незначительные лишения. Такая ситуация сложилась от того, что как и в любом обществе большинство людей воевать не хотело, пусть даже ради защиты себя и своих близких, как бы парадоксально это не звучало, а после благополучно разрешенного конфликта с «волками» многие вообще предпочли сложить оружие и заняться хозяйственной деятельностью. Таким образом «армия» потеряла значительную часть бойцов – больше трети, и именно поэтому «мирные» ценили ту незначительную прослойку, которая осталась на страже их безопасности и спокойствия, но при этом, в отличие от бандитов, ещё и всячески помогала при возможности.

Павла Гронина устраивал этот расклад, ведь таким образом он получал и лояльных «мирных», и согласных с тяготами службы «боевиков». Отпадала текущая необходимость уговаривать кого-то брать в руки оружие и при этом он имел в распоряжении пусть небольшую, но армию, которую можно было обучить и подтянуть до более менее приемлемого уровня. Именно поэтому они с Дьяковым и Родионовым придумали тренировочный лагерь и программу подготовки. Поскольку в случае угрозы все должны были уметь обращаться с оружием, то была своя программа и для «гражданских», но значительно легче и короче.

Шло время, и казавшиеся поначалу легкими упражнения стали заметно тяжелее. Спустя месяц утренние пробежки были уже не по три, а по пять километров, и бегали бойцы уже не три раза в неделю, а пять, а в последние две недели обучения – каждый день. Отжиманий, приседаний и занятий с прессом становилось всё больше, прибавились занятия на турнике и отжимания на брусьях. Рекорд полосы препятствий стабильно улучшался дважды, а порой и трижды в неделю.

Но с ростом нагрузок многие стали сдавать. Даже могучий Черенко начал ощущать на себе последствия изнурительных тренировок, занимавших теперь чуть ли не полдня. Единственный, кого, казалось, все это ничуть не напрягало, был Корнеев: на нем никак не сказывались ни режим, ни ужасная еда, ни нагрузки. Андрей знал почему, но остальные недоумевали и часто выказывали Леше свое восхищение по поводу его физической формы. Однако, несмотря на свою выдающуюся выносливость, Корнеев ни в каких дисциплинах не был первым, хоть и стабильно держался в пятерке лучших, но Андрей предполагал, что Лёша делает это специально, чтобы не выделяться и не вызывать ни у кого подозрений.

Однажды с Лёшей произошел интересный случай, после которого он перегнал по обсуждаемости состав дряни, которой их кормили, и которая до этого уже почти месяц была главной темой для разговоров. Произошло это на занятиях по технике ножевого боя, которые вел лично Родионов.

Макс долго объяснял теорию, показывая на добровольцах, что и как нужно делать: как можно держать нож, как двигаться, за чем следить, куда и как наносить удары. Через несколько занятий он начал вызывать бойцов по одному, и с легкостью побеждал их, обращая внимание остальных на ошибки и причины поражения. Когда дело дошло до Корнеева, ситуация оказалась иной.

Лешу Макс вызвал специально, желая показать остальным, каким может оказаться бой, когда в нем участвуют профессионалы. Он прекрасно знал, кто перед ним, но был уверен в своих силах и начал бой на первый взгляд немного небрежно, будто с неопытным новичком, но внимательно наблюдая за противником. Леша включился в игру и тоже особо не старался. Некоторое время они обменивались хоть и опасными, но довольно вялыми ударами. Наконец, Родионову это надоело, и он пошел в более агрессивную атаку.

Тренировочные деревянные ножи засвистели в воздухе настолько стремительно, что бойцы разинули рты от удивления. Оба противника распалялись и наносили все более выверенные и спланированные удары, при этом блокируя выпады оппонента. Один раз Леша заблокировал рабочую руку Родионова, но Макс выкрутился и провел захват. Корнеев тоже был не лыком шит и, прежде чем Макс сумел развить успех, он в мгновение ока ловко вывернулся и отскочил, продолжив поединок. Родионов был активнее и действовал более агрессивно. Корнеев наоборот – больше защищался, периодически проводя убийственные молниеносные контратаки, которые Родионов отбивал с заметным трудом. Закончилось все тем, что Макс сумел выбить нож из руки Корнеева. Соперники, тяжело дыша, смотрели друг на друга: Корнеев спокойно, а Макс с вызовом, но отдышавшись, пожали друг другу руки, и бойцы восторженно зааплодировали.

Разговоры об этом бое ещё долго не утихали, обрастая слухами и теориями.

Солдаты жили в собственноручно оборудованных коровниках, а Родионов обитал в одном из домиков. Вечером после их с Лёшей боя он вызвал Корнеева к себе. Снаружи домики выглядели убого, поэтому Алексей не удивился, застав внутри соответствующую скудную обстановку: деревянный стол, два стула и кровать. Всё. За столом сидел хозяин и уныло ковырял ножом столешницу.

– Это я. Можно? – не по-военному спросил Леша.

– Проходи, не стесняйся, – ответил Макс в том же духе.

Корнеев вошел, аккуратно и плотно закрыл дверь, несколько секунд подождал, прислушиваясь к чему-то, затем подошел к столу, сел напротив майора и невозмутимо уставился на него. Макс наблюдал за ним не без интереса.

– Хороший вышел бой, – начал он. – Давно я так не развлекался.

– Опасное развлечение, – серьезно заметил Корнеев. – Не люблю его.

Макс захохотал.

– Ой, ну ты и шутник, Корнеев, – выдавил он, смеясь, а затем, отсмеявшись, продолжил. – Я вижу, как ты его не любишь. Я вот, например, не люблю признавать, что кто-то может быть лучше меня, но это как раз тот случай, когда мне не стыдно – ты очень хорош. Я даже удивился, когда ты позволил себя разоружить. Не вяжется это с твоей нелюбовью.

При словах о разоружении Леша и бровью не повел.