Но уже на подступах к Москве Сигизмунд понял, что русские люди не желают видеть своим государем ни его самого, ни его сына. Воевода Погорелого Городища князь Юрий Шаховской отказался впустить их в город, заявив: «Будет Москва за тобою, и мы — твои». С трудом удалось добраться только до Иосифо-Волоколамского монастыря. Король решил не рисковать и отправил к Москве своих послов: окольничего князя Д. И. Мезецкого, молодого Жолкевского и дьяка И. Грамотина. Они должны были убедить москвичей принять на царство Владислава, которому они целовали крест осенью 1610 г.

Однако по дороге послы были вынуждены вступить в бой с московским отрядом. В плен к ним попал смоленский дворянин Иван Философов, который был допрошен с пристрастием. Он сказал следующее:

«…на Москве у бояр, которые вам, великим государям, служили и у лучших людей хотение есть, чтобы просити на государство вас, великого государя королевича Владислава Жигимонтовича, а именно де о том говорити не смеют, боясь казаков, а говорят, чтобы обрать на господарство чужеземца, а казаки де, господаре, говорят, чтобы обрать кого из русских людей, а примеривают Филаретова сына и Воровского Калузского. И во всем де казаки бояром и дворяном сильны, делают, что хотят. А дворяне и дети боярские разъехались по поместьям, а на Москве осталось дворян и детей боярских всего тысячи с две, да казаков полпяти тысяч человек, да стрельцов с тысячу человек, да мужики, чернь. А бояр де, господари, князя Федора Ивановича Мстиславского с товарищи, которые на Москве сидели, в Думу не пускают, а писали об них в городы ко всяким людям, пускать их в Думу или нет? А делают всякие дела князь Дмитрей Трубецкой да князь Дмитрей Пожарской, да Куземка Минин. А кому вперед быти на господарстве, того еще не постановили по мере». (Васенко П. Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича. СПб., 1913. С. 122–123.)

Правда, в Новом летописце речь И. Филосовова передана несколько иначе. Он якобы сказал Сигизмунду следующее: «Москва людна и хлебна, и на то все обещахомся, что всем померети за православную веру, а королевича на царство не имати». (ПСРЛ. Т. 14. С. 128.)

Конечно, сейчас нам точно неизвестно, что сказал смоленский дворянин королю, но после его допроса Д. И. Мезецкий и Г. Грамотин сбежали от поляков и поехали с повинной в Москву.

Сизигизмунд попытался было захватить хотя бы Волоколамск, чтобы пополнить свои продовольственные запасы, но местные воеводы дали ему решительный отпор. В итоге он в спешном порядке был вынужден вернуться в Польшу, теряя по дороге воинов-наемников. Они гибли от голода и холода. Так бесславно закончились грандиозные планы Сигизмунда III по присоединению Русского государства к своей короне.

С самого начала ноября 1612 г. Д. Т. Трубецкой и Д. М. Пожарский от своего имени стали рассылать по городам грамоты, рассказывающие об очищении Китай-города и Кремля от поляков и необходимости созыва Земского собора для избрания нового царя. Многие из этих грамот дошли до нас.

Так, 6 ноября 1612 г. Трубецкой и Пожарский написали на Белоозеро о том, что поляки добровольно сдали Кремль 26 октября и позволили боярам выйти. «Седьмочисленные бояре» всячески оправданы: «сидели неволею», Ф. И. Мстиславскому поляки пробили голову, И. В. Голицына содержали «под охраной приставов». Он, видимо, заменил убитого брата Андрея.

Более обстоятельная грамота была написана 11 ноября в Сольвычегодск не только местному воеводе князю Г. И. Гагарину, но и торговым людям Строгановым, известным своим богатством. Руководители временного правительства намеривались попросить у защиточных промышленников денег и всевозможных припасов, поскольку необходимо было готовить царский дворец для будущего государя. Воеводы подчеркивали, что не собираются единолично управлять страной и просят помощь и поддержку от сольвычегодцев, чтобы «о всяких земских делах радеть и промышлять вместе и к нам к Москве о всяких делах писать почасту, и совет держать с нами обо всем по-прежнему, покаместа нам всем Бог даст на Московское государство государя по совету всей земли. А для земсково вопчево дела прислали б естя к нам усольцов пяти человек посацких людей добрых ото всех посацких и волостных людей, опричь вас, Строгановых; а к вам, Строгановым, отпишем, как вам к Москве бытии». Выборным людям от Сольвычегодска следовало прибыть в Москву не позднее 6 декабря — осеннего Николиного дня. Они должны были привезти окладные и неокладные налоги за два года с города, а также оброчные и данные деньги с уезда.

Вполне вероятно, что подобные грамоты были отправлены и в другие города. Известна сходная по содержанию грамота в Осташков, местному воеводе О. Т. Хлопову, правда, она дошла в пересказе шведов.

Наконец, 15 ноября Трубецкой и Пожарский отправили грамоту новгородскому митрополиту Исидору. Из нее становится известно, что воеводы именовались «по избранию всех чинов людей Российского государства у ратных и земских дел боярин и воевода Дмитрий Трубецкой да стольник и воевода Дмитрий Пожарский с товарищи».

В грамоте подробно перечислялись чины лиц, входящих в правительство: чашники, стольники, стряпчие, дворяне большие, приказные люди, дворяне из городов и т. д. Бояре почему-то не упоминались, хотя в ополчениях их было несколько человек. Далее было рассказано о создании Первого ополчения, но в числе его руководителей был назван только Д. Т. Трубецкой. В числе причин, по которым было сформировано это ополчение, названы «неправды» польского короля, который обещал дать на московский престол сына, но его не выполнил. Вместо этого посек и побил русских людей, разорил православные храмы и захватил Москву. Поэтому Трубецкой с боярами и дворянами в марте 1611 г. пришел к столице, осадил ее и вынудил поляков занять оборону в Китай-городе и Кремле.

Д. М. Пожарский назван в грамоте помощником Трубецкого, который сформировал дополнительные силы для ополчения в Нижнем Новгороде. Летом 1612 г. оба войска стали «промышлять единомышленно, заодин». Это помогло им разбить Ходкевича, пришедшего на помощь осажденным полякам. Потом ополченцы выбили интервентов из Китай-города, Кремль же сдался сам.

Авторы грамоты советовали Исидору вместе с ними порадоваться их победе над общими врагами польскими и литовскими людьми и быть с ними «в совете и любви» вместе с «королевским вельможнейшим воеводою Яковом Пунтусовым». Это говорит о том, что в это время у ополченцев были достаточно хорошие отношения с новгородскими властями, ратовавшими за избрание на московский престол Карла-Филиппа. Видимо, поэтому Трубецкой и Пожарский просили Исидора прислать на избирательный Земский собор своих представителей.

Поход короля Сигизмунда с сыном к Москве, очевидно, заставил ополченческих воевод вплотную заняться созывом Земского собора. Они поняли, что сами не смогут нормализовать ситуацию в стране, поскольку в легитимности их власти может усомниться любой человек. Поэтому уже 19 ноября 1612 г. на Белоозеро и в другие города была отправлена грамота с просьбой прислать выборщиков на собор «для царского обирания».