– Наряд из перьев и набедренная повязка, – прогрохотал Келлер. – Кое-кто даже без штанов. – Он смеялся, но в его хохоте слышалась напряженная нотка; Джерри заметил, что изуродованная лапа с сигаретой дрожит. – Черт их побери, они одеваются, как простые крестьяне. В эти обычные черные пижамы.

– Здесь всегда так пусто?

– По-всякому, – ответил Келлер.

И хошиминовские сандалии, – рассеянно вставил Джерри.

На другой стороне дороги взлетела пара зеленых речных птиц. Треск автоматных очередей не усиливался.

– У тебя, кажется, была дочь или как? Что с ней теперь? – спросил Келлер.

– С ней все в порядке. Просто отлично.

– Как ее зовут?

– Кэтрин, – ответил Джерри.

– Похоже, мы от них удаляемся, – разочарованно сказала Лоррейн. Они проехали мимо старого трупа с оторванными руками. Мухи сплошной черной массой облепили раны на лице.

– А они всегда так делают? – с любопытством спросила девушка.

– Что делают?

– Снимают сапоги?

– Иногда снимают, иногда они оказываются не того размера, – ответил Келлер, снова ни с того ни с сего вспыхивая от гнева. – У одних коров есть рога, у других – нет, а третьи – не коровы, а лошади. А теперь заткнетесь вы наконец? Откуда ты родом?

– Из Санта-Барбары, – ответила девушка.

Внезапно деревья кончились. Они миновали поворот и снова оказались на открытом месте, неподалеку от реки. Водитель остановился, хотя его никто об этом не просил, и медленно попятился обратно.

– Куда он едет? – спросила девушка. – Кто его просил?

– По-моему, друзья, он боится за шины, – сказал Джерри, обращая все в шутку.

– За тридцать-то долларов в день? – спросил Келлер, тоже в шутку.

Наконец они нашли небольшое поле битвы. Впереди, над речной излучиной, на безжизненном холме стояла разрушенная деревня. Вокруг не было ни одного живого дерева. Белели обвалившиеся стены с желтыми свежими изломами. Это место с вытоптанной растительностью выглядело так, словно здесь когда-то стоял форт Иностранного легиона; впрочем, возможно, так оно и было. За стенами, будто на стройке, сбились в кучу коричневые грузовики. Они услышали несколько выстрелов и треск короткой очереди. Может быть, это были охотники. Мигая, пролетела трассирующая пуля, рванули три минометных снаряда. Земля вздрогнула, машина сотряслась, и шофер беззвучно поднял стекло. Джерри сделал то же самое. Но девушка открыла дверцу и вышла, показав классически стройные ноги. Покопавшись в сумке, она достала телеобъектив, привинтила его к фотоаппарату и всмотрелась в увеличенное изображение.

– И это все? – с сомнением спросила она. – Неужели мы так и не увидим врага? Я не вижу ничего, кроме наших, и все заволокло темным дымом.

– Они там, на другой стороне, дурочка, – начал Келлер.

– И мы их не увидим?

Ненадолго наступила тишина, мужчины советовались без слов.

– Послушай, – сказал Келлер. – Это была всего лишь увеселительная прогулка, ясно, дуреха? Подробности этого дела могут меняться очень сильно. Поняла?

– Я просто подумала, что здорово было бы увидеть врага. Мне хочется встретиться с ними лицом к лицу, Макс. Правда, хочется. Очень.

Они пошли пешком.

Иногда это делается, чтобы спасти лицо, подумал Джерри. Иногда – потому, что ты считаешь, что не довел дело до конца, если не напугался до смерти. Иногда ты идешь, чтобы напомнить себе, что жизнь – это подарок судьбы. Но чаще всего ты идешь просто потому, что другие идут, идешь, чтобы доказать, что ты мужчина, чтобы не отрываться от остальных. Раньше, возможно, Джерри шел по более утонченным причинам. Например, чтобы, по Хемингуэю, познать самого себя. Чтобы поднять свой порог страха. Потому что в битве, как и в любви, желание нарастает. Когда ты побывал под автоматным огнем, одиночные выстрелы кажутся несущественными. Если прошел бомбежку – автоматные очереди для тебя детская игра, хотя бы потому, что при выстреле в упор твои мозги остаются на месте, а при попадании снаряда – вылетают через уши. Существует мир, об этом Джерри не забывал. В самые тяжелые времена, когда уходило все – деньги, дети, женщины, – у него оставалось ощущение мира. Он понимал, что его единственная обязанность – оставаться живым. Но на этот раз, подумал он, причина – глупее не придумаешь: найти обкуренного наркотиками летчика, который знал человека, любовницей которого была Лиззи. Они шли медленно, потому что девушка в короткой юбке с трудом пробиралась по скользкой колее.

– Великолепная девочка, – пробормотал Келлер.

– Что надо, – покорно согласился Джерри.

Он со смущением припомнил, как в Конго они стали задушевными приятелями, рассказывали друг другу все о своих привязанностях и слабостях. Девушка взмахнула руками, чтобы удержаться на неровной земле.

Не нацеливайся, подумал Джерри, Бога ради, не нацеливайся. Вот так, фотографы и попадаются.

– Шагай дальше, дуреха, – резко бросил Келлер. – Не думай ни о чем. Шагай. Уэстерби, хочешь вернуться?

Они обошли маленького мальчика, который, как ни в чем не бывало, играл в пыли с камешками. Джерри пришло в голову, что малыш, должно быть, оглох от стрельбы. Он обернулся. «Мерседес» стоял под деревьями. Впереди, среди валунов, он увидел людей, приготовившихся к стрельбе; их было больше, чем он ожидал. Внезапно грохот стал громче. На противоположном берегу взорвались две бомбы. Два «Д-28» пытались расширить зону пожара. У них под ногами, взметнув клубы мокрой глины и пыли, в берег врезался отскочивший рикошетом осколок. Мимо на велосипеде безмятежно проехал крестьянин. Он приблизился к деревне, медленно пробрался среди развалин и направился к деревьям. Никто в него не выстрелил, никто не окликнул. Может, он на их стороне, а может, на нашей, подумал Джерри. Например, прибыл в город вчера вечером, швырнул в кинотеатр пластиковую бомбу, а теперь едет восвояси.

– Господи! – со смехом воскликула девушка – Как же мы не подумали о велосипедах?

Застучали осколки кирпича – автоматная очередь прошила развалины вокруг них. Господь смилостивился над ними – под ногами, на речном берегу, темнели какие-то пятна, похожие на шкуру леопарда, – покинутые огневые позиции, вырытые в глине. Джерри давно их заметил. Он схватил девушку и бросил ее на землю. Келлер тоже растянулся. Лежа рядом с ней, Джерри ощутил полное отсутствие интереса к происходящему. Лучше получить пулю-другую здесь, чем вытерпеть то, что выпало на долю Фрости. Пули со свистом пролетали над дорогой и вздымали фонтанчики грязи. Они лежали неподвижно, ожидая, пока огонь стихнет. Девушка восторженно смотрела на другой берег реки и улыбалась. Глаза у нее были арийские, светло-голубые, как цветки льна. У самой воды позади них упала мина, и Джерри во второй раз прижал Лоррейн к земле. Над ними прокатилась взрывная волна; после нее сверху, умиротворяюще медленно, начали опускаться султаны мелкой земли. Но девушка, не переставая улыбаться, поднялась на ноги. Когда в Пентагоне говорят о цивилизации, подумал Джерри, они подразумевают тебя. Бой внезапно разгорелся с новой силой. Грузовики исчезли, все заволокло густым дымом. Сверкая вспышками, непрестанно ухали минометы, все быстрее и яростнее строчили автоматы. Над краем окопа появилось белое как смерть, изрытое оспинами лицо Келлера.