– Ага, – поддакнул Херд, придвигаясь поближе к товарищам. – Спаси Один, если чем оскорбишь… Как их бабы не боятся? Стоит только явиться такой, в варежках кошачьих, на порог – и понеслось!.. У нас провидица в прошлом году неделю гостила. Жена с дочками совсем одурели: скакали вокруг нее, в рот заглядывали, хоть совсем беги со двора!

– Точно, – скорчил гримасу Жила. – Моя вон, старшая, в соседнюю деревню к вёльве бегала. Ночью-то! Весь дом перебаламутила. Обратно утром явилась – глаза горят, бормочет чушь какую-то про растущую луну, да сладость меда, да «каплю крови – от самого сердца». Заговор какой, не иначе. Ух и задал же я ей трепку!.. Ну не вёльве, понятно, дочери. Горазды жрицы Фрейи молодым девчонкам головы дурить. Нет, предначертанное видеть умеют, наговаривать не стану. Только их как послушаешь, тех ведуний, – ум за разум зайдет.

– Ты тише, – с опаской шепнул Херд. – Трактир маленький… Хотя так-то я как есть согласен. Одни обряды чего стоят! Я один раз ихний сейд[35] подглядел – еще день потом ходил, словно молотом по башке ушибленный!..

– Ну, хватит, – перебил болтунов Тихоня, отодвигая кружку. – Пошли языками мести, хуже баб. Допивайте уже, да на выход. Без того лорд осерчает, что противу приказа прохлаждаемся!.. Госпожа, вы как, согрелись хоть чуточку?

Нэрис молчала, уткнувшись взглядом в стол. Ульф с беспокойством тронул ее за плечо:

– Госпожа?

– А? – Леди Мак-Лайон, вздрогнув, подняла голову. – Что?

– Я говорю, может, пойдемте уже? Его сиятельство велел не задерживаться…

– Да, – заторможенно пробормотала она, – конечно, я помню… Ивар… Ох, Ульф! Я поняла! Теперь поняла!.. Домой, скорее!

Она вскочила. Тихоня, опешив, открыл было рот, но ничего спросить не успел: его подопечная стрелой вылетела из трактира, не оглядываясь и не прощаясь. Сидевшие с нею мужчины сорвались следом. На столе остались только кружки недопитого сбитня да одинокая серебрушка.

Ивар отодвинул в сторону чернильницу и, перечитав написанное, посыпал лист песком. Потом, вздохнув, откинулся спиной на стену. Эксперимент увенчался успехом, однако удовлетворения не принес. Лорд Мак-Лайон скосил глаза на лежащие подле перчатки.

Ларс, как и Йен, не проявил к ним ни малейшего интереса. Больше того, сморщил нос и высказался в том духе, что «на этакую рвань» даже глядеть противно. Его словам Ивар мог бы не поверить, но собственным глазам, увы, нет. Раздраженный настырностью лорда, сын Рыжего демонстративно натянул одну перчатку на руку, и выяснилось, что пальцы Ларса едва ли ни на треть длиннее, чем нужно. Советник извинился, подумал и пошел к ярлу Ингольфу. Врать не стал – выложил все как есть и прямо попросил примерить. Перчатки налезли, но с таким скрипом, что даже в кулак пальцы было не сжать… Ивар извинился во второй раз и отправился на гостевую половину. А когда не срослось и с Эйнаром, ухватился за последнюю соломинку в лице его старшего брата.

Но так уж вышло, что отдельно с Харальдом побеседовать не получилось. Он был не один. Астрид же, не успевшая как следует расспросить деверя о новостях из Ярена, соболезнования приняла, но намеки понимать отказалась… Тогда советник, не придумав ничего лучше, просто сунул Харальду перчатки, а на закономерный вопрос норманна – какого, собственно, лешего они ему нужны, сослался на Эйнара.

– Он сказал, что это вроде бы твои, – на голубом глазу соврал лорд. – Вот, просил отдать… Вы, кстати говоря, обоз встречать поедете?

– Сами доберутся. – Сбить сына конунга с толку оказалось не так-то просто. Он покрутил в пальцах перчатки и, помедлив, протянул их обратно Ивару. – Впервые вижу. Брат обознался.

– Странно. Мне казалось, сэконунг вполне уверен.

Харальд посмотрел на гончую исподлобья. Сказать, правда, ничего не сказал – вмешалась Астрид.

– Можно я посмотрю, лорд Мак-Лайон? – спросила она. И, взяв в руки перчатки, покачала головой. – Эйнар и правда ошибся. Они не Харальда.

– Простите, госпожа, однако вы вряд ли…

– Это перчатки моего мужа, – спокойно закончила Астрид. – Вот, видите – на правой руке указательный палец разлохмачен? Это работа Вихря. Рагнар постоянно бросает вещи где придется. Очевидно, перед отъездом он забыл перчатки на псарне, а кто-то из слуг или бойцов принес в дом.

Харальд чуть подался вперед, словно желая что-то сказать, но женщина бросила на него быстрый взгляд и как ни в чем не бывало улыбнулась Ивару:

– Спасибо. Вы еще что-то хотели?..

– Да, – помедлив, отозвался тот, испытующе глядя на северянку. – Верните мне перчатки, пожалуйста. Я сам отдам их вашему мужу.

– Простите, но…

Советник аккуратно забрал у Астрид находку, сунул ее за пазуху, отвесил вежливый поклон и удалился, ничего не объясняя. Хотя ему очень хотелось – и разъяснить все, и посмотреть, что будет дальше. Узнай любящая супруга Рагнара, кто последним надевал его перчатки, – как быстро бы она взяла свои слова обратно? «Или все равно не взяла бы?» – вдруг подумал Ивар. Ситуация отчего-то показалась ему знакомой. Да, точно – на допросе что-то такое было… Похоже, жена среднего весьма тепло относится к старшему.

– Уж не лжешь ли ты, милая? – пробормотал себе под нос лорд. – А если так, то ради кого?

Он задумчиво сощурился. Чтобы понять, принадлежит ли тебе какая-то вещь, достаточно один раз на нее взглянуть, однако старший сын конунга определенно замешкался. Это раз. Заявление Астрид о том, что перчатки принадлежат ее мужу, явно обеспокоило ее деверя, это два. И три – этот короткий, словно предупреждающий взгляд, что она бросила на Харальда… Ивар устало потер переносицу. Он готов был поспорить, что сын Длиннобородого разгадал его маневр. А перчатки если не узнал, то хотя бы понял, что они означают. Вопрос – поняла ли Астрид? «В любом случае, – подумал он, – ее мужу от этого будет не легче. А может, и не ему одному. Черт знает что! Если убийство Хейдрун – дело рук Рагнара, то уж Альвхильд он задушить не мог по определению. Так что вариантов два – либо у него был сообщник, либо он вообще ни при чем». Тихо чертыхнувшись, лорд Мак-Лайон сдул с листа песок и потянулся за ларцом. Ладно. Обоз из Ярена прибудет в Берген уже завтра.

– Тогда и поглядим, – сам себе сказал лорд, – кто кому врет и зачем!

Он сунул исписанный лист в ларец и, уже взявшись за крышку, услышал стук в дверь. Нэрис. И правда, пора бы уже…

– Творимир! – позвал он. – Спишь?

– Эх, – донеслось из сеней. Застонали тюфяки, скрипнул поднимаемый засов. Ивар с улыбкой поднялся, но вместо супруги увидел почему-то Тихоню. За спиной его навытяжку стояли дружинники Эйнара. Стояли молча, опустив глаза. Нэрис среди них не было.

– Ульф, – все еще на что-то надеясь, сказал лорд Мак-Лайон, – в чем дело? Где моя жена?