Желание старшего сына конунга было исполнено без промедления. Оказалось, дальновидный ярл не только выдернул к Гюнтеру всю дневную охрану, но и придержал ее на случай, если вдруг уважаемый советник решит заглянуть на огонек. В полном составе, все до единого, не сомневайтесь. Спрашивайте о чем угодно, как угодно. Рад помочь и прочее, прочее…

Однако повальный допрос охранников толковых результатов не дал. Начать с того, что их было едва ли не полсотни, по десятку на каждую строго поделенную часть рынка. Так что большинство о драке узнало всего несколько часов назад, от Пустоглазого. Те же, кто принимал участие в погашении известного конфликта, ничего путного сказать не смогли: явились на звон колокола, разняли, всыпали виноватым, проследили, чтоб все участники успокоились да разошлись. И никакой госпожи с двумя бойцами у закрытых лавок в глаза не видели! Подходить, разумеется, тоже не подходили. И о самочувствии не спрашивали. Мало ли драк во время торга случается? Дело обычное.

Херд со Сваном, как и ожидалось, среди охраны знакомых лиц не опознали. Готовый к такому повороту Ивар поинтересовался у ярла, как обстоят дела с теневой стороной рынка, – и уже через полчаса выслушивал клятвенные заверения троих заспанных мужичков о том, что они-де тут не при делах. И умельцы их лихие тоже. Ведь одно дело кошель срезать али дурня лопоухого в «волчка» на пригоршню меди обмишурить, а другое – людей воровать! Да еще и заезжих, да при которых дружинники сэконунга охранителями состоят! Кому ж оно надо, петлю самому себе на шею ладить?! С этим трудно было не согласиться. Мужичков постращали еще немного для верности и отпустили, следом отправили измаявшуюся базарную охрану, Пустоглазый с сожалением развел руками… Пришлось откланяться несолоно хлебавши.

Из торговой слободы Харальд с Иваром ехали молча и расстались у ворот подворья со взаимным чувством облегчения.

– Этих-то куда? – спросил напоследок Харальд, кивнув в сторону повесивших носы Херда и Свана. – К брату, на гостевую? Или просто выпороть за недогляд?

– Оставь их пока что мне, – отозвался лорд. – И остальных из четверки тоже. Пусть отрабатывают. Думаю, Эйнар будет не в претензии.

Старший сын конунга пожал плечами, кинул поводья одному из своих бойцов и ушел. Ивар свернул к гостевому домику. «Надеюсь, Тихоня с протоколом справился, – думал он, размеренно шагая по дорожке. – Хотя, конечно, куда бы он делся? У Творимира не забалуешь. Надо было его, а не Ульфа отправлять. Даже если и проворонил бы, так по свежим следам нашел». Советник поморщился. Знал бы, где упасть, – соломки бы подстелил! Он вспомнил веселое щебетание Нэрис за завтраком и скрипнул зубами. Каждая новая мысль о жене отзывалась глухой тянущей болью под ребрами. В груди снова задрожали, опасно натянувшись, невидимые струны… Нет. Надо взять себя в руки. Она жива, она должна быть жива, иначе все это не имеет никакого смысла.

А смысл есть во всем и всегда. Так, кажется, говорила Астрид?..

Позади скрипнул снег, кто-то неуверенно кашлянул. Ивар, обернувшись, встретился глазами с Хердом.

– Что?

– Да я… Это самое…

– Расслабься, – бросил лорд, – пороть не буду.

– Да я не про то… Вы вот Пустоглазого про жулье рыночное, говорят, спрашивали? – робея под холодным взглядом шотландца, выдавил из себя дружинник. – Ну, про местное. Так вот я и подумал – на базаре ведь не только свои меж рядов толкутся?

– Не только, – равнодушно согласился Ивар. – Могли и сторонних привлечь. Или на берегу кого нанять, там всякой шушеры хоть горстями греби. Но в порт я сейчас уже не поеду.

– Так я ж и не предлагал, – заморгал Херд. – Чужаки – они что… Они дело понятное. Но ведь бывает же, что вроде как свой, да и не совсем?

– Короче! – поторопил советник. Невнятный гундеж Херда некстати напомнил ему Тихоню.

Дружинник скосил глаза в сторону большого дома и понизил голос:

– Слыхали мы тут кой-чего, покуда вы с Харальдом у Гюнтера сидели. Бойцы Гуннара, из сменных, на базаре сегодня были – ну и приметили в толпе рожу знакомую. Хотя делать ей там было вроде нечего! Вот я и подумал…

Лорд Мак-Лайон сбавил шаг.

– Гуннаровых дружинников с нами не было, – напомнил он. – Только Харальда.

– Так они нам и рассказали. А им уж…

– Ясно. И что за «рожа»?

– Тоже из наших, бывших, – кривясь, сказал норманн. – Та еще гниль древесная. Лет десять назад Харальд лично его из города вышвырнул… Я даже имени не помню. Старая история.

– А подробнее?

– Это перед самой свадьбой Рагнара было, – ответил Херд. – Астрид-то не из Бергена… В общем, за невестой поезд свадебный отрядили. Солидный, как положено, – и конунг своих бойцов жениху дал, и брат старший. Вот среди тех дружинников, которые Харальда были, этот и затесался. До невесты добрались чин по чину, обратно с обозом двинулись, тут и вышла неприятность. На свадьбу же вся родня слетается, так что и батюшка невесты, и матушка, и сестры тоже ехали. И была среди них девица – сирота, отец ее вместе с отцом Астрид воевал когда-то. Он, стало быть, в бою и погиб, а дочку друг его в свою семью принял. Хорошенькая была. Ну, этот шельмец глаз на нее и положил! Путь неблизкий, на ночь у кого-то из бондов остановились, дружинники, понятно, слегка на грудь приняли – вот этому самому кой-чего в башку и ударило. Заманил он ту девицу в сарай, уж не знаю как, да и…

Лорд вздернул брови:

– И его за это прямо в том же сарае за ноги не подвесили?

– Ежли б добился, чего хотел, – так уж подвесили бы обязательно, – уверил Херд. Сван, сплюнув в снег, поддержал товарища энергичным кивком. – Причем и не за ноги вовсе. Но говорю ж, пьяный был. Девица вырвалась, заголосила, прочие сбежались… Отметелили его, понятно, так, что любо-дорого! Но дружинник-то Харальда, а Харальд в Бергене. Так что повязали, в телегу кинули да сюда и привезли.

– И отпустили? – прищурился Ивар. – Это с вашими-то законами? С чего бы вдруг?

Херд смущенно крякнул.

– Девица жалостливая оказалась, – пояснил он. – А может, и нравился ей этот кретин, до сарая-то… Тех баб разве поймешь! Умолила она Харальда до крови не доводить, так что всыпал он дружиннику плетей, да и высвистнул со двора. А с такой-то славой нового хозяина, сами понимаете, не скоро сыщешь! Кто его возьмет: и жену не доверишь, и конунга прогневишь – ведь батюшка Астрид девицу ту как родных дочерей лелеял, и Олафу во время оно верно служил. В общем, убрался боец из Бергена, и правильно сделал. А теперь, получается, вернулся. Вот я и подумал – мало ли, вдруг отомстить захотел, да и… Ну, вы понимаете.

Он с надеждой посмотрел на советника.

– Понимаю, – после паузы отозвался лорд Мак-Лайон. – Один вопрос: при чем тут я?

– Ну…

– То-то и оно. Хотя, должен признать, история занятная. И товарищ многообещающий, приму к сведению… Шевелитесь. Уже, должно быть, за полночь.