Тролль прищуренно посмотрел на него.

– И почему же твой… «покровитель», – он выделил слово голосом, – не озвучивает свое недовольство лично?

– Потому что он не занимается мелочами. Для того есть мальчики на побегушках вроде меня, – Саматта невозмутимо выдержал тяжелый взгляд собеседника. – Доктора Касатану он забрал у вас сам, поскольку она куда важнее, чем ты только можешь себе представить. Но экспедиция к твоей конторе отношения не имеет, а потому для пригляда за ней послали меня. Ну так что? Начнем ссориться? Или послушаешь голос разума?

– И все-таки ты блефуешь, – усмехнулся тролль. – Твоего имени нет в досье «Камигами». Сдается мне, ты простая пешка…

Саматта не дал ему закончить. На сей раз сгенерированный импульс оказался куда мощнее. Тролля впечатало в стену с такой силой, что его взгляд помутнел. Невнятно хрюкнув, он начал сползать по стене вниз, но все-таки удержался на ногах. Встряхнув головой, он сфокусировал взгляд – и замер. Саматта уже стоял перед ним, нацелив на вайс-полковника его собственный пистолет.

– Если ты решишь, что лишние полусажень роста и центнер веса дают тебе преимущество, блистательный господин Сураш, ты сильно ошибешься, – предостерегающе проговорил спецназовец. – Диверсантов учат тролличьей анатомии, и я прекрасно знаю, куда всадить пулю, чтобы прикончить тебя на месте. И я успею выстрелить, не сомневайся, окажись ты даже Ведущим по Пути.

Он отступил на пару шагов назад, щелкнул предохранителем и положил оружие на стол.

– Я не намерен тебя убивать, – сказал он. – Я вообще не намерен с тобой ссориться. Я понимаю мотивы твоих действий и не имею ничего лично против тебя. Мне жаль, господин вайс-полковник, что наше знакомство произошло в таких условиях. Однако я вынужден предъявить ультиматум: или нас выпускают до исхода дня, или я вызываю своего покровителя и умываю руки.

Сипло выдохнув, тролль отлепился от стены и шагнул к столу. Он взял пистолет в руки и несколько секунд внимательно его рассматривал, словно увидел впервые в жизни. Потом он поднял взгляд на Саматту.

– Похоже, мы совсем перестали что-то значить в собственном мире, – с горечью процедил он. – Непонятно кто вмешивается куда хочет и как хочет, а мы даже не имеем возможности возмущаться.

– Нет, не так. Они…

– Да что ты понимаешь, щенок… – устало вздохнул тролль. – Я же говорю: ты – пешка, которой вертят как хотят. Ты не фигурировал в досье «Камигами» еще неделю назад, значит, работаешь на них совсем недавно. Ты просто не представляешь, что именно происходит и что именно они с нами делают. Ладно. Не стану тебя убеждать, бессмысленно. Если мы о чем-то и знаем совершенно определенно, так о фанатизме их подручных. Нет у меня никакого желания снова привлекать внимание Сущностей. Вашу группу отпустят. Но в вашем лагере останутся дежурить мои ребята.

– Не возражаю, – кивнул Саматта. – Не стесняйся в количестве – вообще-то меня приставили охранять яйцеголовых вовсе не от вас, а от «черных археологов». Так что если организуешь полноценную охрану, только спасибо скажу.

– Ну ты и наглец, капитан! – во всю свою зубастую пасть усмехнулся вайс-полковник. – Хотел бы я иметь тебя на своей стороне. Ладно, подумаю.

– А кто сказал, что я не на твоей стороне? – удивился Саматта. – Пусть у них своеобразные представления о пользе, но они, во всяком случае, не хотят нам вреда. Значит, у нас нет повода оказываться по разные стороны бруствера, верно?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел.

– Зайди, – ткнул он большим пальцем через плечо, обращаясь к насторожившемуся при его появлении лейтенанту. Затем он остановился посреди коридора и задумался. Интересно, а что он скажет насчет военной охраны лагеря профессору Буну?

07.07.843, огнедень

– Бездельничаешь?

Палек вздрогнул. Забравшись на смотровую скалу над обрывом, он настолько увлекся выцарапыванием неприличной надписи на плоском камне, что не расслышал, как Дзинтон приблизился к нему сзади. Он попытался спрятать камень под собой, но тот предательски выскользнул из пальцев и покатился по земле. Дзинтон поднял его, бросил скептический взгляд на почти завершенную надпись и вернул мальчику.

– Слово «дурак» пишется с буквослогом «ку», а не «ро», – ехидным тоном сообщил он. – Я понимаю, что все интеллектуальные ресурсы у тебя ушли на придумывание надписи, но это не оправдание для элементарной ошибки. Запомни, Лика: оскорбление следует тщательно продумывать и записывать безукоризненно грамотно. Только тогда оно достигнет цели. А корявый набор глупых слов заставит окружающих лишь посмеяться над тобой самим. Но с такими отметками по языку, как у тебя, грамотей, никаких шансов на составление хорошего оскорбления нет.

Палек густо покраснел, отбросил камень в кусты и надулся.

– Да ладно тебе, не обижайся, – рассмеялся Дзинтон, присаживаясь рядом. – Как в Манеже дела? Освоился немного? Не разочаровала работа?

– Не-а, – тряхнул головой мальчик, – не разочаровала. Там же настоящие лошади! Подумаешь, навоз! Можно подумать, меня в детдоме унитазы в наказание мыть не заставляли… Зато я их с рук хлебом с сахаром кормил!

– На лошади посидеть удалось?

– Нет пока, – вздохнул мальчик. – Говорят, потом, попозже.

– Ну, не обманут же они тебя. А терпение – достойное качество для мужчины, – Дзинтон встрепал мальчику волосы. – Скучно одному, без сестричек?

Палек пожал плечами. Яни в музыкальной школе, Кара на тренировке – один он, как дурак, из Манежа раньше времени вернулся. Мог бы еще там поболтаться…

– Я твой дневник посмотрел, – сообщил Дзинтон, срывая проросшую сквозь каменные щели травинку и засовывая ее в рот. – Так себе отметки, должен заметить. Ну неужели ты настолько глуп, что в дробях путаешься? Не верю.

Палек нахохлился. В дробях он действительно путался. Не то чтобы он их не понимал, но почему-то в самый ответственный момент мысли уплывали куда-то в сторону. Когда удавалось снова сосредоточиться на примере, частенько оказывалось, что рука сама по себе вывела какой-то бред.

– Неправильно так, – Дзинтон слегка дернул его за ухо. – Ввести, что ли, правило – щелбан за пятьдесят баллов и два – если ниже тридцати? Чтобы мотив для усердия имелся?

– Тогда за восемьдесят – десять маеров, а за сотню – двадцать, – буркнул Палек.

– Ну ты жук! – расхохотался Дзинтон. – Нет уж, меркантильный ты наш, не дождешься. Оценки, полученные путем списывания у соседа-отличника, мне даром не нужны. И вообще, за хорошие отметки я вам истории рассказываю, хватит с вас и того.

Палек снова надулся. Он уже и в самом деле краешком сознания начал прикидывать, с кем из отличников и по какому предмету можно скооперироваться в нелегком деле выполнения домашних заданий. Доход – пополам… или нет, ему, Палеку, две трети, а отличнику – треть,