Джеймс и Кристи обменялись таинственными взглядами.

— Просто пришло время, — сказала Кристи. — Дети живут своей жизнью, можно пожить и для себя. Приятно иногда побыть эгоистами.

— А если нам потребуется помощь? Посидеть с ребенком, например? — надулся Шейн. Он и сам сразу стал похож на капризного ребенка, а не на взрослого мужчину с беременной женой. — Вдруг он родится, не дай Бог, слабеньким, будет много болеть? — в ужасе спросил Шейн.

— Он родится крепким и здоровым, — улыбнулась Кристи. Она уже встречала будущего младенца в своих видениях, забавного мальчишку со страстью к кислым яблокам и синим машинкам. — Мы будем сидеть с внуком, возвращаясь из очередной поездки.

— Не знаю, — хмыкнул Итон недоверчиво. Он по-прежнему считал идею родителей бредовой. — Ну и старики пошли! Едут к черту на кулички! Что, будете носить сари и писать электронные письма о пользе вегетарианства? — пошутил он.

Все рассмеялись.

— Мы снова впадаем в детство, — кивнул Джеймс. — Старческий маразм, понимаешь ли… — И он весело подмигнул жене.

В доме номер сорок восемь Уна Магуайер снова встала на ноги и теперь старательно брала уроки йоги.

— Гибкость — основа молодости, — повторяла она всем и каждому, кто готов был слушать. — Если бы я занялась йогой лет двадцать назад, то могла вообще не сломать ногу. Мы с мужем поспорили насчет позы лотоса. Я сказала, что смогу сесть правильно уже к Рождеству, но он в меня не верит. Но он еще увидит, что я права!

Мэгги смеялась, кивая. Она всячески поддерживала мать, полагая, что при большом желании человек способен добиться великих успехов. Ее мать была из той породы людей, которые никогда не сдаются. Каким бы тернистым ни был путь, Уна Магуайер умела преодолевать препятствия и никогда не теряла хорошего настроения. Сама Мэгги перестала наконец бесконечно задаваться вопросом, почему она так не похожа на мать.

Она выросла больше похожей на отца. Тихая, застенчивая, но все же унаследовала силу и задор матери, просто проявлялись они лишь в те моменты, когда это было действительно необходимо. Застройщики, собиравшиеся уничтожить павильон в прекрасном парке на Саммер-стрит, познали на собственном опыте, каково это — столкнуться со столь мощным отпором.

Наступление лета ознаменовало финальный этап борьбы застройщиков и комитета по защите павильона. Тот факт, что ни один бульдозер не въехал в парк под покровом ночи, чтобы сровнять историческое здание с землей, был целиком заслугой Мэгги. Она дала столько интервью газетчикам и радиостанциям, что могла цитировать некоторые свои высказывания наизусть. И похоже, газетчикам нравилось размещать ее фото на первой странице.

— Возможно, павильон дышит на ладан и требует огромных капиталовложений для реконструкции, но это очень красивое здание, — сказал как-то Айван, листая местную газету со своей любимой статьей. Под броским заголовком стояла фотография Мэгги и Уны Магуайер на ступенях павильона. — Две красивые женщины на одном снимке… успех вашей затее был гарантирован.

— Шона сказала так же, — засмеялась Мэгги.

Айван по нескольку раз на дню повторял, что Мэгги прекрасна, и она не спорила, потому что спорить с Айваном не хотелось. Постепенно она обретала самоуважение и гордость, которые приказали долго жить еще в школе. Глядя на свои снимки в газетах, Мэгги стала понимать, что люди вовсе не льстили ей, называя яркой и уникальной личностью.

Она по-прежнему не верила в то, что красива, хотя научилась смотреть на себя в зеркало без смущения. Слишком уж много лет она жила, считая себя гадким утенком. И все же с каждым днем она все больше ощущала растущие за спиной крылья, расправляла плечи, подбирала новую одежду и аксессуары, даже приобрела купальник-бикини.

Айван предложил поехать в октябре на неделю в Дубровник, чтобы позагорать и приобщиться к истории Хорватии. Мэгги с радостью согласилась.

Кстати, это было не единственное значимое событие в ее личной жизни. Айван предложил Мэгги переехать в его дом. Точнее, он предложил ей пожениться, но она обещала подумать.

— Это чудесное предложение, Айван, — улыбаясь, ворковала Мэгги, сидевшая у него на коленях. — Но к чему спешка? Не надо торопить события. Такое решение принимают с полной ответственностью.

— Я целиком и полностью сознаю, что делаю, — твердо сказал Айван, для убедительности чмокнув ее в нос. — Но если не хочешь, можешь пока не давать ответ. Я согласен подождать. Ты все равно будешь моей.

— Спасибо за понимание. И за то, что так меня любишь. Я тоже люблю тебя, Айван.

— Сильно?

— До потери пульса.

И чтобы доказать это, Мэгги прижалась губами к его губам.

В доме восемнадцать Фей Рид приняла решение, что глупо экономить на всем, когда в банке скопилась весьма солидная сумма. Поэтому она наняла ландшафтного дизайнера для ухода за садом.

— Мне так у тебя нравится, — говорила она, сидя в саду Кристи Девлин. — Эти твои розы и ирисы… от них веет таким покоем. А беседка, увитая плющом! Просто чудо! Как тебе удается содержать сад в таком идеальном порядке? Ни травинки не выбивается там, где не надо. — Она вздохнула. У меня в этом смысле руки пришиты не тем концом. Разобью лужайку — обязательно залью водой, и вся трава сгниет, сажаю цветы — семена все перепутаю, рыхлю землю — выдираю все ростки. Один раз вместо маргариток у меня взошла крапива.

— Прекрасная мысль — растить крапиву, — восхитилась Кристи. — Это очень полезное растение, только потом избавиться невозможно.

С помощью дизайнера и советов Кристи Фей удалось немного облагородить сад. В дальнем углу появились кусты малины, а вдоль дорожки Фей высадила многолетние пионы. Зацвести они могли лишь в следующем году, но начало было положено. Дизайнер устроил симпатичные клумбы, а Фей посадила на них покупные анютины глазки и душистый табак.

— Пока сойдут и готовые цветы, — говорила Кристи. — Начинать надо с простого. Кстати, возле малинника устроим грядки для приправ. Большая часть растет без особого ухода. А в будущем году вместо анютиных глазок высадим бархатцы и астры.

Дизайнер выложил большинство клумб круглыми плоскими камешками разного оттенка. Вышло довольно нарядно, но без лишних претензий.

— Слушай, а у тебя тоже уютно, — похвалила Кристи, взглянув на окончательный вариант сада. В ее руке был бокал красного вина.

— Да, теперь здесь симпатично, — согласилась Фей и чокнулась с Кристи бокалом. — Буду загорать и вдыхать аромат цветов. Настоящий рай по сравнению с тем, что здесь было.

— Вот тут я согласна на все сто!

Женщины расхохотались.

— И почему я раньше этого не сделала? Все экономила, экономила! Откладывала на будущее Эмбер, знаешь ли… — делилась Фей.

Теперь она много и совершенно открыто говорила о дочери с Мэгги и Кристи. И если поначалу родное имя сразу вызывало слезы, постепенно они иссякли. Эмбер так и не вернулась домой. Конечно, теперь у нее были деньги на мобильную связь и время от времени она звонила матери, но Фей было этого мало. И все же время для слез прошло. Фей обещала себе, что не будет тратить остаток жизни на сожаления.