— Вот это настрой! Вот это я понимаю! Вот это мой родной братец! Давай, задай им, Даркен!

И слова сии упали на благодатную почву.

Молодой человек издал злобный рык и от души пнул ногой створку, попросту выламывая в один удар замок.

— Ох, держите меня Семеро! Сын рода Маллой идёт!

2.

Бледная девичья кисть надавила на дверную ручку и аккуратно потянула её на себя.

Помещение, открывшееся взору девичьих очей цвета глубокого моря словно бы намеренно создавалось для нанесения массированного удара по всем центрам ностальгии. Эстетика «Совка» была крайне близка Броне. А кабинет посла ЕССР этой эстетикой пропитался до последней заклёпочки. Не той её версией, что дышит старостью и пылью. Не духом динозавров, на тушах которых десятки лет паразитирует молодое государство, не способное выделить денег на обновление необходимых для собственного функционирования зданий. Нет. За ближайшим аналогом данной эстетики жителю того молодого государства пришлось бы лезть в фильмы эпохи, когда каждый из тех динозавров был ещё юн, и в его помещениях пахло не затхлостью и прахом, а свежей краской и печеньками.

Разумеется, европейская версия Советского Союза в XXI веке не думала копировать тот стиль под чистую. Однако её стилистика стояла на тех же китах. Практичность, минималистичность, строгость прямых линий и редкие вкрапления той версии пышности, что вошла в моду во времена эпохи ренессанса.

К примеру, рамка вокруг портрета вождя, расположившегося строго за спинкой кресла посла и на метр выше, чтобы запечатлённому на холсте мужчине со стильными тонкими усиками было удобней смотреть чрез плечо столь высокопоставленному подчинённому. Эта рамка являлась отличной иллюстрацией означенной пышности: толстая, витая, блестящая яркой позолотой.

Рамка приковывала к себе взгляд, словно бы подчёркивая, как же всё, что окружает советского лидера, на самом деле ничтожно в сравнении с величием генерального секретаря ЕССР.

Против воли Броня довольно улыбнулась.

— Чуи… мы дома.

Осторожно, стараясь не шуметь лишний раз, некромагичка скользнула внутрь. Однако сие — не осторожность напуганного кролика, но осторожность змеи, не желающей обратить на себя внимание добычи раньше времени.

Поступь Лешей была лёгкой. Неслышимой. Особенно на фоне громкого наглого решительного стука оружия свиты: что трость Виктора, что меч Меца звонко чеканили каждый шаг боевито настроенных некромагов.

Они, воспитанные в рамках неофеодальной морали, делали всё от них зависящее, чтобы фигура госпожи выглядела наиболее могущественной и внушительной на фоне буднично сидящего за компьютером посла в неброском военном кителе.

Мужчина не казался впечатлённым тем представлением, которое устроила ворвавшаяся в его обитель молодёжь. Всем своим видом он показывал, что за свои сорок лет жизни уж насмотрелся перфомансов и повнушительней, чем громкое бряцанье оружием какой-то студентоты, ещё даже полноценного диплома не получившей.

Впрочем, саму Броню бряцанье оружием также мало волновало.

— Товарищ Пендлтон? — обратилась некромагичка к послу, словно бы желая убедиться, что зашла в правильный кабинет.

— Слечна Глашек? — вторил ей мужчина и, получив невербальное подтверждение, поднялся с места, чтобы жестом указать на свободное кресло чуть в стороне от рабочего стола. — Присаживайтесь, пожалуйста. Если честно, я был немало польщён, когда услышал, что вы желаете встретиться со мной. Приятно познакомиться с вами лично. Жаль, не удалось сделать этого на королевском приёме. Ну и наделали вы тогда шуму…

— То ли ещё будет, — совершенно серьёзно ответила Броня, делая паузу лишь чтобы воспользоваться предложением присесть. — Нельзя избежать грохота, когда пытаешься перевернуть мир.

Девушка небрежно закинула ногу на ногу. Разумеется, оно выглядело крайне завораживающе, с учётом того, как чёрные капри подчёркивали изящество фигуры. Однако Лешая держала в голове совершенно другие аспекты данной позы: в первую очередь, её демонстративную закрытость.

Пендлтон придал своему лику наиболее доброжелательное выражение.

— У вас крайне амбициозные планы, и высказываете вы их весьма громко.

Посол обошёл стол и остановился, опираясь на край крышки, по другую его сторону, более близкую к слечне Глашек.

Синие очи Лешей внимательно проследили за данным движением, помещающим посла в позицию неформального разговора. Уголки девичьих губ слегка приподнялись.

— Могу. Себе. Позволить, — негромко произнесла некромагичка и на пару секунд замолчала, слегка приоткрыв рот. — Особенно, когда говорю с человеком, цели которого в определённой мере сходятся с моими.

— Правда? — вздёрнутая бровь, снисходительная улыбка. — И какими вы полагаете мои цели?

— Я вас умоляю, вы разве не коммунист? — лукаво прищурилась Броня. — Разве вас не волнуют беды класса, из которого я происхожу?

Собеседник скрестил руки на груди.

— А вас?

Лик Лешей тотчас же стал серьёзным.

— Вы следили за моей деятельностью. Не могли не следить. Потому что такова ваша работа. Так к чему этот вопрос? К чему закрытая поза? Неужели среди моих свершений имеется нечто, что может заставить вас желать защититься?

Посол слегка дрогнул. Совершенно незаметно. Данную ошибку было легко упустить, даже зная, куда смотреть.

Мужчина отвёл руки назад, вновь выделив им роль опоры на крышку стола.

— Иронично, что вы акцентируете на этом внимание, сами при этом сидя в положении нога на ногу.

Бровки девушки слегка поднялись наверх.

— А в деятельности блока, который вы представляете, имеется нечто, что заставляет меня опасаться каждого его представителя, пока тот не подтвердит обратное. Вы ведь в курсе слухов о том, что террористическая ячейка, с которой я веду борьбу последние дни, на деле получала спонсирование от людей вождя?

— Вы верите слухам?

— «Где дым, там огонь». Данте Алигьери. Слухи есть дым, но где же полымя?

— Полымя, уважаемая слечна Глашек — это страх сильных государства вашего пред народным гневом, — пояснил посол. — Очевидная попытка очернить имя ЕССР в надежде, что тогда рабочий класс отвернётся от идей марксизма и будет связывать деятельность тех же профсоюзов исключительно с чем-то предосудительным.

— Ну и контрмеры против подобной пропаганды очевидны, разве нет? — развела руками Броня. — Достаточно оказать содействие в борьбе достаточное, чтобы сложно было закрыть на него глаза.

Лешую в определённой степени раздражала необходимость играть словами. Она практически не сомневалась в том, что Ганнибал и правда получал до недавнего времени спонсирование со стороны ЕССР. Но девушка попросту не имела права взять и сказать напрямую: «я всё знаю, я в курсе, что карфагенянин вам больше не нужен, давай объединим силы и раздавим его вместе». Потому что её опять «не так поймут».