Превосходный охотник-наблюдатель, покойный Пржевальский, также подметил эту привычку Podoces humilis долбить клювом землю: она делает это, говорит он, «во всякое время дня, при хождении, бегании и непременно после перелета с одного места на другое»[168]. Далее он пишет: «на лету эта птица пискливо кричит». Может быть, подлетыши – да, но взрослая птица кричит громко, и Березовский вполне правильно называет этот крик «звучным свистом»[169]. На северных склонах Нань-Шаня птица эта встречена нами впервые, и, таким образом, предел ее распространения передвинулся несколько далее к северу; но она нигде не переходит за пределы Кунь-луньской системы горных складок, в области же последних водится исключительно в степной зоне, даже там, где человек успел уже запахать значительные участки земли.

В горах дорога шла, придерживаясь дна ложбин, но иногда, в области распространения глинистого песчаника, переходила на их склоны, и вот тут-то, выше дороги, нам и стали попадаться как Podoces humilis, так и сифаньские куропатки (Perdix sifanica Przew.), разбившиеся уже в это время на парочки.

Пройдя этими горами 6 км, мы достигли наивысшей точки дороги, с которой открылся чудный вид на передовую цепь Нань-Шаня. Его огромные гольцы замыкали вплотную красивую падь, на которой, прямо против нас, расположился своими 20–25 беленькими домами тангутский монастырь Ма-ти-сы.

Ма-ти-сы известен с прошлого века. О нем китайцы писали, что он окружен каменной стеной, снабженной двадцатью воротами. Если это описание в свое время было точным, то приходится думать, что под одинаковым названием китайцами описывался другой какой-либо монастырь, а не тот, что был у нас теперь перед глазами, так как частью вытянутый в длинную улицу, частью разбросавшийся по левому откосу пади, а не собранный, как многие другие тангутские монастыри, в городок, он не мог быть и опоясан стеной; да к тому же от последней, если бы она когда-либо существовала, должны же были бы сохраниться хоть какие-нибудь следы!

Спустившись в падь и пройдя тополевую рощицу, мы остановились на лужайке, с которой спугнули пасшееся там стадо домашних яков. Место нам понравилось, и мы решили простоять у Ма-ти-сы несколько дней.

Исполинские скалы палеозойского песчаника, подымавшиеся прямо на юге, были еще частью занесены снегом, но примыкавшие к ним и слагавшие волнистое, степное подгорье Нань-Шаня каменноугольные продуктивные песчаники, а затем буро-красные песчанистые глины и серовато-желтые третичные песчаники давно уже, по-видимому, освободились от него и, одетые прошлогодней травой, среди которой, однако, уже кое-где виднелись распустившиеся цветы лютиков и фиалок, представляли такое пастбище, какого давно не имели наши сильно отощавшие лошади.

Лес, частью состоявший только из сибирской ели (Picea obovata), частью же смешанный (из Juniperus, осины, березы, черемухи, рябины с красными ягодами, облепихи и других древесных пород), виднелся во всех падях, спускавшихся с Нань-Шаня, и вместе с значительными здесь кустарниковыми порослями давал пристанище многочисленному птичьему населению, которое обогатило нашу орнитологическую коллекцию многими интересными и редкими видами; так, нами были здесь добыты: Carpodacus rubicillojdes Przew., С. tlubius Przew., С. pulcherrimus Hodgs., Emberiza leueoeephala Gmel., Urocynchramus pylzowi Przew., Motacilla lugens Kitti., Parus superciliosus Przew., Poccile affinis Przew., Leptopoccile sophiae Sew., Lopbobasileus elegans Przew., Regulus crislatus var. japonicus Bp., Pralincola im aura var. przewalskii Plsk., Chaemorrhornis leueoeephala Vig., Ruiicilla frontalis Vig., R. atrata Gmel., R. alaschanfca Przew., R. shistieeps Hodgs., Merula kessleri Przew., M. ruficollls Pall.. Tharraleus fulveseens Sew. Tb. rubeculoides Hodgs., Th. sfrophiatus Hodgs., Trochalopterum cllioili Verr., Pterorhimjs davidi Verr. и Jynx torquilla L.; сверх того, мы неоднократно видели подлетающими к недоступной части скалы, возвышавшейся по соседству с нашим бивуаком, парочку крупных соколов с белоснежною грудью, может быть, Falco hendersoni Hume, но, несмотря на все наши старания, подстрелить их не могли; мы не добыли также черноухого коршуна, бородача, Falco regulus Pall., Pica sp., Pyrrhocorax alpinus и уллара (Tetraogallus sp.?), за которым брат тщетно лазил на осыпи; наконец, мы не могли также разыскать Crossoptilon auritum Pall., хвостовые перья которого находили во многих местах.

Мы охотились, впрочем, не только на птиц, но и на крупных млекопитающих. Здесь во множестве держались куку-яманы (Pseudois nahoor Hodgs.), но ехать за ними приходилось далеко, а затем с огромным трудом и опасностями карабкаться по обледенелым скалам. Только однажды я застал их врасплох внизу, километрах в двух от нашей стоянки.

Дело было так. Ранним утром выехал я в горы для того, чтобы осмотреть каменноугольные копи и лежащую еще дальше на восток, километрах в двенадцати от Ма-ти-сы, долину р. Су-юй-хэ, о которой брат, посетивший ее накануне, рассказывал мне как о живописнейшем уголке вселенной. Оно так и оказалось в действительности. Речка Су-юй-хэ текла то среди мягкой муравы, то среди диких скал, которые выше сменялись сбегавшими в долину луговыми покатостями, по которым то там то сям, островками, росли еловые рощицы. Ель по падям спускалась к самой реке, к вершинам же водораздельных гребней собиралась в сплошные леса, которые местами взбегали и на укрытые снегом гольцы главного кряжа. Эти мрачные гольцы и составляли фон контрастной картине, которой лучи солнца, игравшие в прозрачных струйках воды и вечнозеленой хвое, придавали особую яркость, заставляя забывать, что находишься не в разгаре лета, а в начале весны.

Возвращаясь отсюда на бивуак, я принял одну тропу за другую и заблудился. Я вскоре понял, что попал в незнакомые мне места, и хотел вернуться обратно; но, как в подобных случаях всегда бывает, задумав выиграть время и взяв, как мне казалось, верное, но более короткое направление, еще более запутался в лабиринте троп, возвышений и падей. Я взобрался на высокую гору, но с нее увидел на севере лишь бесконечный горизонт, а справа и слева ряды глубоких логов и ущелий, в одном из которых я признал ущелье Ма-ти. Но, увы, с громадным трудом добравшись до него и, в буквальном смысле слова, заглянув в него, до того его стены были отвесны, я убедился, что ошибся – беленьких домиков монастыря там не было видно… Я посмотрел на часы: был пятый час дня. С раннего утра я ничего не ел и не пил. Вдобавок вечерело, становилось прохладно, а на мне, кроме шведской куртки, ничего не было. Стоило обдумать свое положение, тем более что с гор спустились тучи, подул ветер и в воздухе закрутились снежинки.

Я решился идти назад, прямо на восток, до тропинки, по которой доставляется каменный уголь в Гань-чжоу, по ней добраться до копей и, если уж будет поздно возвращаться домой, то заночевать там в одной из землянок… Я сошел с лошади и, взяв ее в повод, чтобы согреться, пустился бежать. То взбираясь, то сбегая с холмов, я вскоре добрался до какой-то речки; по берегу ее шла тропа, усыпанная углем… Это радостное открытие придало мне сил и энергии. Моя надежда добраться до ночи до своих передалась, вероятно, и лошади, потому что она уже без всяких понуканий с моей стороны крупной рысью побежала вперед. Я не заметил, как мы добрались до копей, а отсюда дорога была уж хорошо мне знакома!