– Это самое красивое дерево в мире, – произнёс он без тени гордости, просто констатировал факт.

– Значит, ты знал, что дерево в Эйсвальдре треснуло?

– Знал? Нет, я всего лишь старик. Я знаю только одно: я знаю всё меньше и меньше. Но понять это было несложно. Однажды ночью я проснулся и внезапно понял: вот это дерево стало самым красивым деревом в мире.

Хирка покачала головой. Казалось, его ум прояснился, а взгляд сделался более острым. Он говорил отчётливо, но вот проникнуть в суть сказанного им по-прежнему было трудно.

– И почему ты пришёл сюда? – спросила она.

– Потому что ты не должна…

– Я знаю, я не должна находиться здесь. Что нам с этим делать?

– Пока стоят камни, сделать можно всё. Ты знала, что здешние дикари хотели их разрушить?!

– В этом нет ничего странного, Хлосниан. Имлинги боятся слепых. Одного они тут убили. Мне пообещали, что мы сможем подняться и посмотреть на него, когда…

– Не могу представить, что имлингам так сложно понять! Дверь можно запереть, только пока она существует! Я талдычу им это с того самого дня, как приехал сюда, но они только пялятся на меня, как бараны. А мы ведь говорим на одном языке! – Хлосниан продолжал вырубать одну из борозд. – Мало кто знает, где они, и уж совсем мало тех, кто способен ими пользоваться. И каково же решение? Разрушить! Где бы мы оказались, если бы позволили страху руководить нами? Хмм? В войнах прошлого имлинги гибли за одни только камни!

– Я думаю, войны из-за них ведутся до сих пор.

Хлосниан прекратил рубить и посмотрел на неё, чуть прикрыв один глаз.

– Мы оба поумнели с момента нашей последней встречи, да?

– Мудрость приходит к тем, кто оказался вне закона, – улыбнулась Хирка.

Хлосниан фыркнул.

– Вне закона – это не качество. Закон сам определяет, кто вне его, а законы пишутся такими же мужчинами и женщинами, как ты и я. Ты ощущаешь себя вне закона, Хирка? Разве у тебя нет законов, по которым ты живёшь?

– У меня таких много, но какая разница. Это ведь только мои законы.

– Хорошо. Значит, ты понимаешь.

Старый камнерез нравился Хирке всё больше и больше. Ей казалось, он строит предложения иначе, чем другие. Он говорил на своём языке, который надо выучить, но как только ты это сделаешь, всё начинает обретать смысл. Обмениваться с ним несколькими словами бесполезно, это сбивало его с толку. Но если речи начинали литься между собеседниками, как молоко, то они становились приятными и сытными.

Хлосниан рассказал, что всё не так просто, как она надеялась. Совершенно неверно утверждение, что, пока она здесь, и слепые будут здесь. Но пока она здесь, слепых можно приводить сюда. Он напугал её, когда сказал, что никто не знает, какие ещё создания могут проникнуть в этот мир. Имлингам из легенд было известно о слепых и детях Одина, но кто мог быть уверен в том, что на этом дело заканчивалось? И как насчёт северных сказок о царстве изо льда? Или саг об эльфах и драконах? Ведь нам известно лишь то, что камни можно использовать для того, чтобы побывать в Шлокне.

На какой-то миг Хирку охватила тоска по отцу. Побывать в Шлокне. Если бы только мы могли побывать в Шлокне… Но довольно быстро она поняла, что некоторые места не предназначены для прогулок.

Старик элегантно перескочил через все её вопросы, на которые не мог ответить, словно она никогда их и не задавала. Например, кто построил первые круги и когда. Или как выглядит её мир. Или правда ли, что она может заразить гнилью?

– Как дела у наследника кресла? – внезапно спросил он. Хирка покраснела. Такой титул сейчас подходил Римеру меньше, чем когда-либо.

– Он давно отказался от кресла, Хлосниан. Он стал Колкаггой. А теперь он вне закона, поэтому никогда не унаследует никакое кресло, даже если захочет. Скорее наоборот, он всё потеряет. Он не думает, что брат его отца достаточно силён, чтобы сохранить дом и богатства. На всё наложат руку остальные члены Совета.

Казалось, Хлосниан не обратил никакого внимания на её слова.

– Значит, он наверху?

– Да, он был наверху и видел слепого, а сейчас он сидит с Эйриком и…

Двери в зал распахнулись, в них ворвался Эйрик. У других вряд ли хватило бы сил даже приоткрыть эту дверь. Следом за хёвдингом в помещение проникло солнце и осветило его фигуру, которая оставила тень на полу. Эйрика сопровождала небольшая армия воинов. Двери остались открытыми.

– Где? – пророкотал он.

Молодой воин снял шлем и провёл рукой по грязно-каштановым волосам. Хирка узнала его. Он забирал её из трактира Майи, когда она впервые попала в Равнхов. Когда Виллиру всадили нож в бедро. Ей казалось, что это было сто лет назад. И он был не таким страшным, каким запомнился ей.

– У Двергли. Всего в полудне от озера, где, по словам Альяра, недавно вся рыба всплыла брюхом кверху.

Остальные беспокойно переминались с ноги на ногу. Эйрик почесал плечо.

– Озеро Доггватн? Они что, рассудка лишились? Мы ведь послали воронов и гонцов в каждую хижину по всему Фоггарду! Что они делают там сами по себе?

– У них с собой дети и повозки и всё имущество. Они бегут в нашу сторону, хёвдинг.

– Я понимаю, что они делают, Инге! Они что, не знают, что мы на грани войны? И что в лесах слепые? Они с тем же успехом могут использовать детей в качестве приманки! – Эйрик всплеснул руками и посмотрел на своих имлингов в ожидании ответа. Он вздохнул. – Сколько их?

– Полсотни.

– Отбери восемь воинов, Инге. Мы отправимся сейчас же. И позаботься о том, чтобы эти воины не писались от незнакомых лесных звуков!

Хирка увидела в дверях знакомую фигуру и похолодела. Она поднялась, уже зная, что это означает. В зал вошёл Ример. Кольчуги позвякивали, когда воины отодвигались подальше от него.

– Тебе нужны воины, Эйрик?

После небольшой паузы Эйрик кивнул. Ример скользнул взглядом по всем собравшимся в зале.

– Мои мечи?

– Я бы скорее вооружил слепого! – раздался голос Тейна. Хирка не заметила его среди других. Он оглядел имлингов в поисках поддержки и получил её. Они посматривали на Римера и роптали. Надо совсем лишиться мозгов, чтобы вооружить врага. Наследника кресла. Колкаггу. Один из них задал Эйрику вопрос о ране, которая так быстро зажила, что он и думать о ней забыл. В ответ Эйрик прокричал:

– Хватит! Дайте ему мечи!

Наступила тишина. Эйрик смотрел на Римера, пока мужчины один за другим покидали помещение. Его взгляд был безмолвной руганью. Обещанием прогулки в Шлокну, если Ример обманет его доверие.

– Тогда я пойду с вами! Кто-то должен прикрывать твою спину! – хрипло сказал Тейн отцу.

– Кто-то должен позаботиться о Равнхове, если мы наткнёмся на слепых, мальчик.