Нет никакого Всевидящего.

Реальность обретала форму букв, как будто он читал книгу. Ример переворачивал страницы, одну за другой, и вспоминал. Он должен был умереть. Ример поднял руку и посмотрел туда, где ожидал увидеть открытую рану на своём теле. Дыру до самого сердца. Она была перевязана. Грудь стягивала тугая повязка. Он сел, не обращая внимания на головокружение, и опустил ноги на пол. Прохлада успокаивала. Вроде бы у него долго был жар. С тех пор как пошёл снег.

Шёл снег. Шёл снег? Во сне?

Он встал, ему пришлось ухватиться за спинку кровати и постоять некоторое время. Кому принадлежит эта кровать? Она большая. Простая деревянная кровать. На стене за её изголовьем с потолка свисала шпалера с изображением золотой короны на синем фоне. Старые короли севера.

Он в Равнхове. Ример улыбнулся. Видели бы это в Эйсвальдре. Корона считалась про́клятым символом. Её называли иконой злых времён до пришествия Всевидящего. Она приносила несчастья.

Они сами навлекли на себя все несчастья.

Горе крутило его живот и выло волком. Вой на луну, которого никто не слышал и никто не мог ответить. Пустота, которой Ример никогда раньше не испытывал. У него ничего не было. Он никто.

Илюме умерла у него на глазах. Она подтвердила всё то, чего он боялся. Что ещё она могла сделать, чтобы навредить ему? Умереть. Только умереть. Так она и поступила. За что она умерла? За ложь. За фальшивого бога, за представление о власти. Он привёл её к краю пропасти своими решениями. Но убил её не он.

Урд…

Ример сжал кулаки. Бок раздирала боль. Значит, он жив. Он сражался и выжил. Не все выжили.

Лаунхуг. Во имя Всеви…

Его накрыла небольшая лавина мыслей о последствиях. Ненастоящий Всевидящий. Что будет со всеми поговорками, такими как «во имя Всевидящего»? Они улетят вместе с воронами? Что со священными днями? С чертогами Всевидящего? С авгурами? Книгами? Как насчёт законов? На краткий миг Ример стал единым целым с Илюме. Она говорила именно об этом. Внезапно он осознал, почему тысячелетняя ложь была важна для неё. А что ещё оставалось имлингам? Разрушить каменные столпы и построить новые из песка? Из ничего?

Лучше это, чем ложь!

Ример на цыпочках обошёл спящую девочку и стал искать свои мечи. Их не было. Конечно. Но аккуратно сложенная одежда лежала на деревянной табуретке, обитой овечьей шкурой. И чёрный костюм, и светлая одежда стража. Они распотрошили его мешок. Метательные ножи и отравленные стрелы тоже исчезли.

Он оделся как тот, кем он был. Колкагга. Ример Ан-Эльдерин – телохранитель и наследник кресла – перестал существовать.

Ример выглянул в окно. На подоконнике стоял подсвечник, огарок сальной свечи торчал из него как каменная трубка. На улице виднелись поросшие соснами горы. Дома, стоявшие на крутых склонах, опирались друг на друга. Дикий пейзаж, который имлинги попытались укротить. У него появились смутные воспоминания о том, как кто-то рассказывает ему об этом месте.

Хирка.

Приглушённые разговоры и тени на холме свидетельствовали о том, что дом находится под охраной. Иное удивило бы его. Ример не стал надевать капюшон и направился к двери. Каждый шаг отдавался болью в боку. Ему нужно зеркало. Он должен увидеть, что от него осталось. Но были и более срочные дела.

Он беззвучно приоткрыл дверь, чтобы не разбудить Хирку. Она лежала на боку, как скомканная половая тряпка. Одежда задралась, голова повёрнута в сторону. Одной рукой она прикрывала глаза, другой сжимала мешок. Ример закрыл за собой дверь. Он стоял на верхней площадке лестницы, ведущей во двор, где вокруг громадной ели располагались различные постройки.

Он был не один – дом охраняли семеро имлингов. Один из них сидел с закрытыми глазами на нижней ступеньке лестницы, прислонившись к стене. Его шлем был повреждён, и поэтому казалось, что у него сломан нос. Вокруг охранника по земле скакал воробей и подбирал крошки от его еды. Меч лежал у него на коленях. Другой страж стоял у стены и рассеянно ковырял перочинным ножом глину между камнями фундамента. Ещё двое сидели на земле и играли в камешки. Некоторые вполголоса разговаривали о том, что на них криво смотрят, потому что они стоят здесь каждый день. Это не удивило Римера. Он в стане врага. Но семь стражей для охраны полумёртвого имлинга? Судя по всему, в Равнхове тоже серьёзно относились ко всеобщим предрассудкам. И, очевидно, его личность ни для кого здесь не секрет. Он олицетворял всё, что они презирали.

Ример кашлянул.

Стражи, спотыкаясь, заняли позицию так быстро, что один из них чуть было не упал, но умудрился устоять на ногах. Они вынули мечи и выставили их вперёд. Когда они замерли, то стали выглядеть вполне солидно. Каждый из них мог неплохо защищаться. Не слишком хорошо, но нормально.

– Отведите меня к Эйрику Вильярсону, Эйрику Громадному. К тому, кого вы называете хёвдингом, – Ример говорил громко, чтобы голос не подвёл его после неизвестного числа дней в постели. Один из стражей кивнул и пошёл вперёд. Другой схватил несчастного за руку и потянул обратно, как собаку, не отводя взгляда от Римера.

– Что тебе от него надо?

Хорошо. Померимся силой.

Они что, не поняли, откуда он явился? Ример знал абсолютно всё о том, как надо мериться силой. Он мог давным-давно покончить с ними, к тому же он всего лишь раза в два моложе темноволосого воина, стоявшего перед ним. Ример не ответил. Он спустился вниз и остановился пред смельчаком. Взгляд противника метался между Римером и остальными, как будто искал поддержки, которая никак не появлялась.

О, Всевидящий, я же не вооружён…

Но Ример ничего не сказал. Он ждал, когда стражи примут решение.

– Может, его нет у себя!

В обычный день Ример рассмеялся бы. Другой страж сжалился над товарищем и не позволил неловкой ситуации затянуться.

– Мы должны проверить. Пошли.

Они тронулись в путь – Ример в окружении нервных мужчин. Кто-то нарисовал углём на стене круг со стрелами, указывающими в центр. Старинный оберег от слепых и нежити.

От меня.

Дом хёвдинга Равнхова только что пробудился. Значит, сейчас утро. До сих пор Ример не был в этом уверен. Всякая деятельность прекращалась, когда они проходили мимо. Девочки и мальчики в синей одежде с корзинами или стопками льняного белья в руках останавливались. Кто-то замирал, наполовину вытянув руку, чтобы покормить кур или собрать яйца, и провожал взглядом Римера и воинов. Точильный камень прекратил работу. Лошади остановились. Он был мёртв, но стоял на двух ногах. Он из Маннфаллы. Враг среди них.

– Жди здесь, – самый смелый из стражей зашёл в высокий зал – центральную деревянную постройку, о которой Ример уже знал из рассказов Хирки. Он знал, что ничто больше не имеет значения, но поймал себя на том, что с интересом ожидает встречи с Эйриком. По словам Хирки, он был добродушным медвежонком, который боится лекарственных трав. По мнению Эйсвальдра – кровожадным безбожником.