воздаянья,

Премудрый, он ведет учет мирским делам,

Гонения и смерть дает в награду нам,

Но этих дивных тайн ваш ум не понимает —

Лишь избранным своим господь их открывает!

Феликс.

Поверь мне: я бы рад христианином стать!

Полиевкт.

Что ж может столь благим намереньям мешать?

Феликс.

Присутствие лица…

Полиевкт.

Кого? Ужель Севера?

Феликс.

Да, притворялся я суровым свыше меры,

Но притворись и ты, пока он здесь у нас!

Полиевкт.

Так вот зачем со мной хитрили вы сейчас!

Нет! Ядовитый мед своей приманки льстивой

Языческим богам несите, нечестивый!

Христианин не лжет! Он верой укреплен!

Нигде, ни перед кем не знает страха он!

Феликс.

Но смерти жаждешь ты — греховно это рвенье.

Ужель ты моего не хочешь обращенья?

Полиевкт.

Вас к богу обращать не стоило б хлопот:

Ведь вера — божий дар, а не рассудка плод,

И этот дар для вас скорее испрошу я,

Представ перед лицом того, кому служу я!

Феликс.

Но потерять тебя мне будет тяжело!

Полиевкт.

О, вам весьма легко исправить это зло:

Вы, зятя потеряв, другого обретете;

Коль скоро новый зять у Деция в почете,

Потеря первого вам выгодна вдвойне!

Феликс.

Зачем так плохо ты относишься ко мне?

Твои заслуги я ценю и уважаю,

Но, доброту мою всечасно раздражая,

Ты дерзостью своих неосторожных слов

И мой пробудишь гнев и даже гнев богов!

Полиевкт.

Как вам легко сменить язык и настроенье —

Уже к былым богам я вижу уваженье!

Уже угас порыв христианином стать,

И без личины вы передо мной опять!

Феликс.

Неужто думал ты, что доверять я стану

Твоих учителей безумному обману?

Я только льстил тебе, надеясь чем-нибудь

От пропасти тебя постыдной оттолкнуть,

Законный приговор я отложить старался,

Любимца Деция разумно опасался,

Но мягкостью своей я прогневил богов —

Признай же их опять иль к смерти будь готов!

Полиевкт.

Я сделал выбор свой! Но, боже, Паулина!

О небо!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Паулина.

Паулина.

Кто из вас готовит мне кончину?

Вы оба мне враги иль каждый в свой черед?

Кто — муж или отец — мне гибель принесет?

Кто скажет мне одно врачующее слово?

Феликс.

Вот муж — спроси его!

Полиевкт.

Вернись к Северу снова!

Паулина.

Злодей! Убей меня, но оскорблять не смей!

Полиевкт.

Любовь моя скорбит об участи твоей!

Когда терзает нас такой тоски мученье,

Лишь новая любовь приносит излеченье.

За доблести свои он был тобой любим,

Не можешь ты сейчас не восторгаться им.

Его любила ты, он любит, он у власти…

Паулина.

Зачем же упрекать меня в минувшей страсти,

Которую, тебя безропотно любя,

Сумела я смирить, чтоб не гневить тебя?

Взгляни, как был силен противник твой опасный,

Победой только мне обязан ты, злосчастный.

Решив тебя любить, я не щадила сил,

Чтоб победитель мой тебя не победил.

Ужель настолько ты неблагодарен ныне,

Что не вернешь себя печальной Паулине?

Сумей смирить себя покорно, как она.

Ты слеп — тебе рука ведущая нужна!

Верни ей жизнь свою, поверь — беспрекословно

Всю жизнь свою тебе отдаст она любовно!

Но если все мольбы ты оттолкнуть готов,

Поверь ее слезам, не веря силе слов,

Не доставляй душе влюбленной огорченья!

Полиевкт.

Есть только два пути и только два решенья —

К Северу возвратись или умри со мной,

Язычницею будь иль верною женой.

Как ни люблю тебя и как ни уважаю —

Не христианкою тебя не принимаю.

Довольно! Что же, тесть! Пора! Зови солдат,

Пускай за всех богов мне палачи отмстят!

Паулина.

Отец! Он виноват! Мне горестно и жутко!

Отец! Разумны вы, а он лишен рассудка!

Но по природе чист и благороден он,

В нем образ доброты навек запечатлен.

Вы мой родной отец, и я поверить смею,

Что сжалится отец над дочерью своею!

Виновен мой супруг, но мною он любим,

И, если он умрет, умру я вместе с ним!

Все боги, убедясь в невинности мученья,

Сочтут, что эта казнь преступней преступленья.

Осудят смерть мою и столь жестокий суд

И праведный закон неправым назовут.

Вы наши две судьбы навек связали властно,

Мы счастливы вдвоем или вдвоем несчастны!

Ужель отцовский гнев так зло несправедлив,

Что вновь разъединит, навек соединив?

Срастаются сердца по воле Гименея,

Их можно только рвать, разрознить не умея,

Но к горестям моим вы сердцем не мертвы,

И, как отец, мой стон должны услышать вы!

Феликс.

Да, дочь моя! Отец всегда родитель нежный,

Силен в сердцах закон природы неизбежный.

Твои тоска и боль пронзили сердце мне,

С тем, что безумен он, согласен я вполне!

Несчастный Полиевкт! В жестоком исступленье

Ты жаждешь доказать весь ужас преступленья —

Ужель не узнаешь ты тестя и жены?

Ужель тебе ни страсть, ни дружба не нужны?

Такие слезы зреть ты можешь без вниманья,

Такой любви тоску встречать без содроганья!

Ужели мы должны тебе, супруг и зять,

Моля вернуться к нам, колени лобызать?

Полиевкт.

Как