— Ты уж его удержи, хванец. Ладно? Здравствуй, ясно солнышко! — произнес Миролюб, протягивая мне ромашку.

Я улыбнулась в ответ и заткнула подаренный цветок за ухо. Он деловито его поправил. От будки Серого громыхнуло цепью, и мимо нас проскользнул Альгидрас.

— Я буду за домом, ‒ сообщил он.

— Не уходи, хванец, — сказал ему в спину Миролюб. — Негоже нам одним оставаться.

Миролюб повернулся ко мне и снова улыбнулся, и в его взгляде было столько веселого азарта, что я невольно подумала о том, что, возможно, мне и вправду придется выйти за него замуж. Я слабо улыбнулась в ответ, окинула Миролюба взглядом с ног до головы и только тут заметила, что под синим плащом виднеется кольчуга. Все дурацкие мысли тут же вылетели из головы.

— Ты почему в…

Я запнулась, не зная, как правильно это здесь называется. Улыбка слетела с его лица.

— На Красно Дворище еду. Там нынче неспокойно.

Альгидрас, вняв просьбе Миролюба, расположился в тени дуба. Прислонившись к стволу, он достал кинжал и принялся флегматично обстругивать какой-то прутик. При взгляде на кинжал я невольно поежилась и повернулась к Миролюбу.

— Береги себя, — искренне сказала я.

— Не тужи, ясно солнышко! Вернусь. Не знаю, когда — на то княжья воля. Но постараюсь вскоре.

Я кивнула и глубоко вздохнула, не зная, что сказать, потому что вчера и так наговорила больше, чем нужно. Мне было за это стыдно. А еще я остро чувствовала присутствие Альгидраса, хотя тот стоял метрах в трех от нас и усиленно делал вид, что его здесь нет. Миролюб опустил взгляд, потом на миг покосился на Альгидраса и умудрился одновременно усмехнуться и нахмуриться. Похоже, он уже жалел, что попросил того остаться. Был бы хванец за домом, не было бы никому сейчас так неловко. Миролюб, словно решившись, наклонился и быстро поцеловал меня в губы, а я вдруг вспомнила утреннюю тревогу и то, как стремилась его найти во что бы то ни стало, поэтому поднялась на цыпочки и положила руки ему на плечи, отвечая на поцелуй. Я изо всех сил старалась расслабиться и думать в эту минуту только о Миролюбе. О том, что он пришел попрощаться, хотя, судя по реакции Златы, совсем не должен был: он — княжич, а так возится с какой-то девчонкой, пусть и невестой. Я уже поняла здешнюю цену мужскому вниманию: мало кто мог похвастаться искренними ухаживаниями со стороны суженого, и мне было лестно. Кроме этого, он был очень красивым и умным мужчиной, который мог вскружить голову любой девушке. Вот только голова у меня не кружилась даже сейчас, когда он осторожно целовал меня, прижимая к себе так, что я чувствовала нагретый металл на его груди. Что со мной было не так? Почему, стоило мне коснуться его плеч, как на ум сразу пришла мысль о хванце, стоявшем в нескольких метрах от нас и вынужденно наблюдавшем за этой демонстрацией нежных отношений. И отчего-то больше всего на свете мне сейчас хотелось узнать, что тот чувствует. Однако с его стороны я не улавливала ни одной эмоции.

Миролюб оторвался от моих губ и улыбнулся, а я вернулась в реальность, почувствовав, что пальцы затекли — так сильно я впилась в его плечи, покрытые жесткими звеньями кольчуги под ярко-синей тканью плаща. Он легко коснулся моих волос и заправил прядь мне за ухо.

— Пора мне, — вздохнул Миролюб. — Еще с хванцем переговорить надобно.

Я кивнула и отступила на шаг, позволив рукам соскользнуть с его плеч.

— Я у Серого буду, — объявила я и отправилась к псу, который все это время настороженно стоял, приблизившись к нам, насколько позволяла цепь.

Не дойдя до пса пары шагов, я замерла в нерешительности, потому что Серый выглядел в эту минуту страшно. Он стоял, не шевелясь, но у него были совершенно дикие глаза. Однако я чувствовала спиной взгляды Миролюба и Альгидраса, и понимала, что останавливаться глупо. К тому же я очень надеялась на то, что Альгидрас владеет ситуацией и он что-нибудь сделал бы, если бы считал, что мне грозит опасность со стороны Серого. Вероятно, я была безнадежно глупа, потому что все равно ему доверяла. Приблизившись к псу, я коснулась рукой вздыбленной холки. Серый словно сбросил оцепенение, встряхнулся, мотнул головой и лизнул мои пальцы. Я зарылась в густую шерсть, с облегчением осознав, что Серый признал меня настолько, что вправду защитит в случае необходимости.

Стоило мне зайти за загородку у будки, как пес попятился за мной, не отрывая взгляда от Миролюба. Миролюб оглянулся с опаской, но, видимо, оценив прочности цепи, все же рискнул повернуться спиной к будке и лицом к Альгидрасу.

— Разговор есть, хванец, — негромко произнес он.

Я уже заметила, что люди, привыкшие отдавать приказы в бою, отличались тем, что совершенно не умели говорить тихо. Вот и Миролюб сейчас понизил голос, но я прекрасно слышала каждое его слово. Подобравшись вплотную к высокой загородке, я прижалась к доскам и заглянула в щель. Мужчины не могли меня видеть. Серый пыхтел у моих ног и позвякивал цепью, а я рассеянно гладила пса и что-то бормотала, чтобы со стороны казалось, будто мы с ним увлечены общением. Я не видела лица Миролюба, но отлично слышала его преувеличенно-расслабленный голос, отсюда я сделала вывод, что сам Миролюб напряжен, и с удивлением поняла, что успела его неплохо изучить за каких-то пару дней.

Альгидрас оторвался от своего занятия, отбросил прутик в сторону и демонстративно медленно поднял голову, взглянув на Миролюба. Я прижалась к доскам сильнее и почувствовала, как сучок больно впился в лоб, пришлось отстраниться и потереть пострадавшее место, с досадой думая, что уж Альгидрас-то тихо разговаривать умеет, а, значит, я вполне могу не услышать половины разговора.

— Что за разговор? — откликнулся Альгидрас, и я с облегчением поняла, что говорит он так же, как и Миролюб. Вроде потише, но все слышно. Интересно, он специально, чтобы я услышала, или так получилось нечаянно?

Миролюб повертел головой, будто разминая шею. Ножны звякнули о кольчугу.

— Ты вчера складно наплел про книги да плащ. Златка, верно, слезами умылась. Да только я не Златка и не Радим. Мне тебе верить не с чего. Что под плащом было, кроме книг?

Я застыла от неожиданного вопроса. Мой взгляд метнулся к Альгидрасу. Сколько в нем еще сюрпризов? Я ожидала, что он выразит удивление, но он смотрел спокойно, чуть прищурившись, словно изучал собеседника.

— С чего ты взял, что там было что-то еще?

— У меня нет времени играть, хванец. Что там было?

— А не скажу?

— Скажи добром, — Миролюб склонил голову на бок.

Нож Альгидраса крутанулся в руке и, окончив свое движение, застыл, нацеленный на Миролюба. Альгидрас не поднял руки, но мне вдруг стало ясно, что от удара ножом Миролюба отделяет лишь миг. А еще то, как привычно лежал нож в с виду расслабленной руке, выглядело пугающе. Они оба не шутили. Альгидрас вправду умел с ним обращаться.

— Не стоит, хванец, — спокойно сказал Миролюб. — Я в кольчуге. Не успеешь. А коль успеешь, так за воротами моя дружина. Живым не уйдешь.