Когда все вошли в темноту пещеры, Индаро очень остро почувствовала, с какой скоростью разлетится весть об их появлении. Если, конечно, здесь по-прежнему кто-то живет.

У Элайджи в заплечном мешке лежали срисованные планы, но заговорщики столько времени потратили на их изучение, что Индаро помнила все наизусть. Путь предстояло выбирать по обстоятельствам, но она лелеяла надежду, что хотя бы первые несколько лиг они смогут идти берегом реки вверх по течению, то есть на восток. Там, где русло уйдет на юг, они свернут на север. Надобно думать, в тех местах по-прежнему пролегает великий канал, отмеченный на одних картах как Дикая Канава, а на других – как Темные Воды. Некогда его русло располагалось непосредственно под дворцом, предоставляя им (они с Элайджей так решили) наилучшую возможность попасть в Цитадель. Это, конечно, в предположении, что все тоннели и водоводы окажутся незагроможденными, незалитыми и хоть как-то, но проходимыми. Если они натолкнутся на затопленное место или завал, придется искать обходной путь.

На то, чтобы преодолеть извилистыми подземельями семь лиг по прямой, у них было около полутора суток. Срок поджимал…

Джил, Мэйсон и Фелл были заметно обескуражены новостью о пленении Бартелла. Сперва погибла Амита, потом – Сароан, а теперь еще и вот это… Старик был не то чтобы жизненно важен для осуществления цареубийства, однако планы Фелла предполагали, что Шаскара возглавит свои прежние войска, Вторую Несокрушимую и Четвертую Имперскую, которые Сароан успела перевести в Город незадолго до своей смерти. Ведь Городу как-то нужно будет оправиться после гибели императора и спокойно и мирно жить дальше…

Индаро полагала, что в тюрьме старику будет безопаснее. Если, конечно, его там не начали уже пытать. Согласно предварительному плану он должен был вместе с Феллом войти во дворец и бросить императору вызов.

«Когда… то есть если… у них все получится и Бессмертный умрет, – думала Индаро, – мы тут же спустимся в подземелья, отыщем Шаскару и с почестями выведем его на свободу!»

Бросив последний взгляд на светлеющие небеса, Индаро вступила под сень каменного козырька и неохотно вдохнула вонючий воздух пещер. Их лодки причалили на левом, северном берегу реки. Решение об этом было принято несколькими днями раньше; в том, что реку удастся пересечь выше по течению, уверенности не было. Элайджа рассказывал о мосте у деревни разбойников, но почем знать, на месте ли он еще?

Северный берег не обещал легкой дороги. Вдоль южного мягкой равниной тянулись грязевые наносы, насколько можно было видеть в потемках. Северный был куда круче. Индаро скоро оставила попытки идти во весь рост – натянула перчатки и пробиралась дальше на четвереньках. Она вполне представляла, какими глазами смотрели на ее зад подчиненные, и это ранило ее гордость: хорошенькое начало командования! Они переговаривались на своем языке – не хотелось думать, что они обсуждали…

Спустя некоторое время берег стал поровнее, сделалось возможно выпрямиться. Вскинув правую руку, Индаро остановила отряд и устремила взор в восточную сторону. Ничего невозможно было разглядеть. Опустив фонарь, Индаро поморгала, стараясь приучить глаза к темноте. И наконец-то увидела то, о чем рассказывал Элайджа – слабенькие лучи дневного света, пробивавшиеся с невидимого потолка подземного зала. Стали различимы домики, лепившиеся один к другому по ту сторону реки. Индаро повернулась к Элайдже. Тот кивнул.

Эти лучи света являли собой загадку. Они проникали уж точно не с самого верха: утес был слишком высок. Значит, отверстия устроили под углом прямо в обрыве. Но кто их проделал и зачем? Наверняка не ради того, чтобы освещать эти убогие хижины. Надо думать, сначала были эти световые продухи, а поселение в их призрачном мерцании возникло и разрослось уже потом. И община там обитала весьма странная. До моря два шага – почему не построиться снаружи, хотя бы под прикрытием каменного свеса? Почему эти люди решили поселиться именно здесь, среди вонючих отмелей разлившихся стоков?

Индаро только пожала плечами: ее это совершенно не касалось.

В деревне не было заметно никакого движения. А ведь Элайджа рассказывал, что раньше жизнь тут так и кипела. Теперь домишки и шалаши выглядели покинутыми и пустыми. Только крысы целыми стаями перетекали по буграм отмели, сами струясь, точно вода, да жужжали неискоренимые мухи…

Индаро подняла светильник и отправилась дальше. По мере углубления в темноту воздух делался все удушливей и плотней. Становилось трудно дышать полной грудью. Ноги вязли в грязи, приходилось бороться за каждый шаг. Люди у нее за спиной глухо бранились. Элайджа поспевал проворней других, ведь он был здесь самым маленьким и легким.

– И вот так всю дорогу вдоль берега? – спросила Индаро.

Он пожал плечами – едва различимое движение в темноте:

– Следует предположить, что чем дальше от реки, тем легче будет идти.

Еще через два часа (судя по уровню масла в светильниках) впереди показался деревянный мост, что вел к поселению. Индаро подняла фонарик повыше.

– Вот и хорошо, что мы по южному берегу не пошли, – сказал Джил, подошедший сзади.

Индаро кивнула. Мост был сломан, доски местами свисали и полоскались в воде, уцелевшие выглядели гнилыми. Кошки да крысы могли бы здесь перебежать, но скользкие, обросшие плесенью балки выдержать веса человека уже не могли.

– Может, поэтому деревню и забросили? – предположила она. – Такой мост поди почини!

– Где тот ход, которым вы проникали отсюда в Чертоги? – спросил Джил у Элайджи.

– Вон там. – Юноша вытянул руку. – Прямо на восток от входа в пещеру. Этим путем мы как раз туда попадем. – Он посмотрел за реку. – Знать бы, что с ними сталось…

– Либо утонули при очередном наводнении, либо дозорные Города разогнали. – Индаро пожала плечами. – Наверняка все мертвы!

Ей показалось, что при этих словах на лице Элайджи мелькнула тень улыбки.

– Вот бы Амите рассказать, – прошептал он.

Эмли медленно возвращалась к действительности. Она лежала на узкой кровати, ей было тепло под толстым зимним плащом. Внизу, в пекарне, ставшей в последние три дня ее убежищем, гремели противни, раздавались громкие распоряжения и жалобы: пекарь с женой готовили хлебы. Привычные мирные звуки… Эмли поворочалась немного и снова заснула.

Когда она снова проснулась, дождь, всю ночь гремевший по черепице, успел прекратиться. Девушка открыла глаза и увидела, как грязное окошко трогают розовые пальцы рассвета. Чердачную комнату заливал теплый свет. Эмли со вздохом высунула нос из-под плаща. В Городе царила зима, но с наступлением дня, когда внизу разжигали печи, на чердаке становилось тепло.

Несмотря на все случившееся, Эмли впервые за много недель чувствовала себя в безопасности.

Она приподняла голову, вытянула шею. На другой кровати лежал Эван. Он распластался на животе, зарывшись лицом в подушку. Одна рука закинута за голову, другая свесилась на пол, касаясь досок. Эмли видела его полинявший красный камзол и светлые волосы, стоявшие торчком. Спал он, по своему обыкновению, мертвецки.