Один из эмиров передал старику толстую книгу в сафьяновом переплете, и Хилал, листая страницы, продолжал:

— Наш повелитель был так добр, что показал нам твои труды, и мы весьма впечатлены ими, особенно твоим рецептом пороха. Твои пропорции угля, серы и селитры дают более мощный состав, чем наш. Но более всего, друг мой, блистаешь ты в своих пушках. Видел ты, как мы испытывали их?

— Я слышал разрывы, когда хоронил своего друга, — ответил Леонардо.

— Ах да, предателя. Какой позор! — Хилал помолчал. — Боюсь, сегодня это не последние похороны. Твой снаряд оказался весьма эффективным.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы выстрелили одним из твоих снарядов, и он упал на наших солдат, которые из любопытства подошли слишком близко к цели. Они, конечно, сами виноваты, и тем не менее…

— Я сожалею, — сказал Леонардо.

Хилал не сводил с него глаз.

— Демонстрация была весьма впечатляющая, маэстро, и тем не менее я на твоем месте передвигался бы с осторожностью. — Леонардо взглянул на него недоуменно, и старик продолжал: — Другие эмиры тысячи не слишком к тебе расположены.

— Из-за того, что погибли их солдаты?

Хилал улыбнулся:

— Вероятно, да, но эмиры ненавидят тебя за то, что ты близок к нам.

— К вам?

— Мы понимаем важность артиллерии и огнестрельного оружия. Понимают это и наши враги, ибо они уже долгие годы покупают пушки у твоих соотечественников. Но похотливцы за стенами этой комнаты признают только кавалерию и тактику сражения лицом к лицу. Они трахаются, испражняются и сочиняют стихи исключительно в седлах своих коней. Твое оружие спешит их — и надолго, потому что верхом невозможно одолеть Турка. И они это понимают.

Леонардо уже доводилось слышать, что турки создали передвижные укрепления, соединив тяжелые повозки и поставив на них пушки и аркебузы. Ему не терпелось увидеть эти сооружения.

— Они видели также твои стихи, — продолжал старик. — Тебе не следовало бы ставить подпись на свои военные машины, маэстро.

— Что ты имеешь в виду? — Леонардо обернулся к Куану.

— На стволах твоих орудий есть надписи, — сказал китаец. — Почтительный жест твоего друга Зороастро. По крайней мере, я надеюсь, что он хотел скорее почтить тебя, чем задеть.

— Что там написано? — настойчиво спросил Леонардо.

— «Я Дракон, дух огня и дыма, скорпион, коий стремится изгнать врагов наших громом и свинцом, — процитировал Куан, точно видел перед собой написанный текст. — Леонардус Винчиус, творец машин и капитан инженеров, сотворил меня в год 1479». — Куан помолчал. — Каждой пушке он дал собственное имя.

— У всякого оружия есть свое имя, — сказал Хилал. — Однако солдаты называют творения не их именами, а твоим собственным. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Быть может, твой друг даровал тебе бессмертие.

— Я принял решение, — сказал калиф, прерывая разговор. — Мы будем сражаться в Анатолии, в горах. Все мои разведчики сообщают, что Мехмед в горах, а где он, там и его основная армия.

— Ты оставишь открытым путь на Дамаск? — спросил Хилал.

— Такого я не сделаю, — отвечал Кайит-бей. — Если он соберется направиться в ту сторону, мы перехватим его. В таких делах наша разведка действует отменно. Мы выкурим его из гор, потому что там нас поддержит наш друг Уссун Кассано. Великий Турок доставил Айше в горы, чтобы вести переговоры. Быть может, мы сокрушим его крепость прежде, чем он даже вышлет к нам своих послов.

— Однако переговоры обеспечили бы безопасность твоей родственницы, — заметил Хилал.

— Мы должны освободить ее.

— Ей могут причинить вред.

— И это ввергнет моих солдат в истинную ярость. Вот тогда они будут драться. Не думаю, что даже Мехмед может быть настолько непрозорлив.

— Мехмеда никак нельзя назвать непрозорливым, повелитель, — сказал Хилал.

Кайит-бей, кажется, нисколько не был задет словами евнуха, но решения своего не переменил.

— Мы пустим в ход все его изобретения, — сказал он, имея в виду да Винчи. — Турки никогда не видели ничего подобного твоим осадным машинам. — Теперь калиф обращался уже впрямую к Леонардо. — И тем более никогда не сталкивались с ними в серьезном сражении. Мы застигнем их врасплох, разорвем на куски твоими снарядами и устрашим твоими колесницами, — он глянул на Хилала, — если местность позволит пустить их в ход. — Калиф перевел взгляд на Куана. — А еще мы будем сбрасывать на них гранаты с твоих летающих машин.

Он имел в виду воздушные шары, созданные Куаном.

— Ну да, конечно, — вставил Хилал с мягкой насмешкой в голосе. — И турки решат, что ты — джинн, летающий по воздуху. Мы уже слыхали эти россказни.

Калиф слегка поклонился:

— Куан создал эти легенды, переодеваясь мной.

— А, теперь я вижу разницу, — насмешливо согласился Хилал.

Калиф, однако, вовсе не склонен был насмешничать.

— Эти изобретения совершат чудеса, и я докажу это, всем вам докажу.

— Повелитель, тебе нет нужды убеждать нас в значении новых орудий, — сказал Хилал.

— Страх обратит в бегство воинов Мехмеда. Идемте, я покажу вам кое-что. — Он поклонился Куану и добавил: — Теперь моя очередь изображать чародея. Первый урок… священного страха. Тебе понравится, Хилал, ты ведь терпеть не можешь всех, кто сохранил свои яички.

— Не всех, повелитель.

Калиф кивнул мальчику с окрашенными хной пальцами, и тот выбежал из комнаты, а калиф протянул книгу в сафьяновом переплете Леонардо.

— Это твое, маэстро, — сказал он и удалился в компании евнухов.

Леонардо пролистал книгу. На каждой странице был великолепно исполненный чертеж. Он смотрел на тщательно вычерченное устройство для изготовления пушечных стволов, слишком больших, чтобы их можно было выковать в обыкновенной кузнице; зубчатые механизмы были подробно исполнены во всех видах. Другая страница: детали бронированной боевой повозки под названием «черепаха»; лестницы с крюками для штурма крепостных стен; платформы на колесах выше укреплений любой цитадели; гигантский скорострельный арбалет в повозке с наклонными колесами. Каждая страница была открытием: заряжающиеся с казенной части бомбарды, паровые пушки, винты для поднятия пушек, гигантские катапульты с противовесами, катапульты с двойными пружинами, разнообразные баллисты, колесницы с косами, гранатометные машины, мушкеты и станки орудий, различные снаряды, конические снаряды с плавниками, как у рыб, детали зажигательных гранат, шрапнельные гранаты, пушки на колесах; устройства для обороны крепостных стен, устройства для сбивания осадных лестниц, разные виды временных мостов, архитектурные чертежи для укреплений и оборонительных средств. Последним и, пожалуй, самым красивым был чертеж новой летающей машины. Это устройство казалось хрупким, как водомерки — длинноногие тонкотелые насекомые, которые как будто парят над гладью воды. Это был моноплан с одним-единственным крылом, которое было обтянуто струнами, словно гигантский паук оплел его своей сетью, с хвостом слегка изогнутым и неподвижным. Пилот свисал с моноплана, точно нес его на себе: ноги болтались внизу, голова и торс — над планером.