Милостивый государь мой Иван Федорович.

Когда вы, милостивый государь мой, достигнете высоты островов Сандвичевых, где предположено двум нашим судам разделиться, чтобы одному идти в Нагасаки, а другому в Кадьяк, я хочу на сей черте соединить взор мой с вашим и иметь удовольствие обозреть вместе с вами параллели северного тропика на карте, не совсем еще доконченной.

Вам известно, что на Тихом океане открыто европейцами множество безвестных островов и народов, наипаче же за экватором, а россиянами с 1646 г. только в бореальной части сего океана. Отсюда вышло, что параллели от тропика до 48° северной широты, начиная с 148 до 210° долготы, еще остаются мало изведанными. Сия площадь только одним капитаном Клерке, в 1779 г. из Камчатки в Сандвичевы острова шедшим, была рассечена под 166° долготы (считая по меридиану Гринвичскому), между 38 и 37° широты. Кроме того, одни испанцы мимоходом из Акапулько в Манилу посещают сию поверхность. И так вы видите перед собою цельное поле для вашего искусства и просвещения.

Вам известно также, что испанцы древние около 1610 г. на данной поверхности нашли остров, который, по их словам, стоит на 37½° широты, и около 400 миль испанских, то есть на 28° долготы к востоку от Японии. Они описывали, что этот остров высок и огромен, населен жителями белыми, взрачными, кроткими, в градожительстве просвещенными и чрезвычайно богатыми золотом и серебром. Сие известие получено с испанским судном, из Манилы в Новую Испанию ходившим, для чего король испанский и посылал тогда из Акапулько корабль, чтобы завладеть островом; но сие предприятие, худо исполненное, осталось без успеха. С тех пор домогательство об открытии сего острова вышло из счету, и мореплаватели после некоторых легких попыток приняли предание испанское за басню – собственно говоря, потому, что испанцы по недостаточному знанию астрономии обыкновенно обсчитывались в определении градусов широты и долготы. Как бы то ни было, но тем доказывается только то, что терпеливому духу предприимчивости осталось еще много делать в истории открытий на Тихом море. Я призываю вас к сему подвигу именем славы России и вашей собственной.

Должно тем начать, что бытие сего острова в последние времена выходит из теней сомнения. Два покушения, какие в 1639-м и 1643 гг. голландцы делали на восток от Японии, доказывают то, сколько они были уверены в существовании земли, испанцами открытой. В подобном уверении, король французский Людвиг XVI, снаряжая известного мореплавателя Лаперуза, между прочим, поставлял в его виду сей географический феномен; да и сам Лаперуз, несомненные к тому признаки нашедший, называл это препоручение одним из самых важных.

Я не приму на себя доказывать несомненность найденной испанцами земли, которой бытие оправдывают и самые японцы, скрывая ее от всех других и зная под именем двух островов, одного серебряного (Жансима) и другого золотого (Кенсима). В подкрепление сего местного сведения примечательно то, что в бытность Лессепса в Охотске найдена им была рукописная карта, в которой на одной параллели с 18-м Курильским островом назначена подобная земля, золотом и серебром изобилующая. Судя по необразованности Охотского края, должно наверное полагать, что эта карта не есть выдумка, но истинный слепок, сохранившийся после какого-нибудь неизвестного мореходца. Впрочем, миновав все сии доводы, частью в сочинениях известного историографа Бюаша почерпнутые, которым, не говоря о других в сем деле знатоках, дает вес просвещенный морских французских сил экс-министр Флерие, я прошу только дозволить мне припомнить те следы, по которым голландцы и Лаперуз доискивались земли. Пойдем порядком хронологическим.

Достойный всякого вероятия писатель Витцен говорит, что капитан Кваст, Ост-Индскою голландскою компанией в 1639 г. отправленный в восточную часть сего моря, проходил от 32 до 41° северной широты. Он в 200 милях от Японии встретил птиц и бабочек, хотя и не нашел берега. Между тем издали видел под 37½° широты землю, к которой не подходил. Держась на сей высоте, в 400, 500 и 8600 миль к востоку от Японии, встречал многие признаки земли. Равным образом голландцы в другой раз пускались по тем же следам, более держась 37°, и хотя ничего не открыли, но всегда видели приметы, впредь обещающие неложный успех. Вообще же о тогдашних голландских мореходцах ныне примечают, что они не довольно далеко подвигались к востоку и что в исчислении своего пути легко могли ошибаться. Кажется, что надобно более полагаться на Лаперуза, который, будучи точнее их, не ниспровергает, однако ж, дошедших от них преданий.

Он, отправляясь из Петропавловской гавани, поднимался под 165° долготы, доколе не вступил в 37° 30´ широты – в тот самый градус, на котором испанцы назначили сей остров и по которому прежде еще голландский корабль «Кастрикум» проходил бесполезно. Ему встретились в первых сутках птицы, род коноплянок (espèce des linots), и бакланы (cormorans). Он переменял ход, сперва на юг, а потом на восток. Назавтра, очищая одну и ту же параллель и держась к востоку, он опять видел птиц. В сем направлении шесть суток показывались ему признаки приближающейся земли, которые исчезли, коль скоро дошел до 175° долготы (по парижскому меридиану). Он заключает по тем признакам, что желаемый остров, несомненно, лежит около сделанного пути, научая впредь, что если б возможно было снова начать дело, он бы взял уже параллель 35°, начиная со 160 до 170° долготы потому, что на сей только длине видел он признаки земли.

К соображению вашему должен я прибавить, что прежде того, проходя от американских берегов к островам Сандвичевым, Лаперуз шел из Монтерея через 28° широты. На тот же счет должен я сказать, что путь испанцев, когда ходили из Акапулько в Манилу, ограничивается между 13 и 14° широты; а на обратном проходе держатся они 40° при помощи западных ветров.

Также должны вы заметить путь корабля «Ифигения», с капитаном Мерсом в одной кампании бывшего, которому между 30 и 40° широты, на долготе от 200 до 210°, встречались в разных местах стада птиц и тростник. Прочие же пути других мореходцев, которые местами впадали в данную площадь, довольно замечены на морских картах.

Таким образом, совокупляя все пути, около тропика проложенные, вы представляете себе таблицу, на которой сами по себе означатся места неизвестные, от счастливого пришельца ожидающие имени и бытия политического. Таким образом, отходя в Нагасаки с островов Сандвичевых, вы возьмете такую параллель, которой еще не касались ваши предшественники и которую по благоразумнейшим расчетам вы предпочтете другим… Равным образом другое судно, в Кадьяк следующее, должно предназначать себе черту, не впадая в известные пути капитанов Беринга, Чирикова, Кука, Ванкувера и других, к Алеутской гряде подходивших. Одним словом, вообще надобно принять за правило, чтоб стараться изведывать поверхность моря неизвестную, хотя бы и случилось не иметь вам той чести, чтобы воскресить бытие желаемого острова.

Но статься может, что гений открытий предоставил эту славу российскому флагу, под управлением вашим. Дай бог, чтобы успехи ваши были столь же благословенны, сколь искренни мои желания. Мысль, что для отечественной торговли откроется новое поле, сделается тем совершеннее, что вместе с сим Россия под вашим руководством принесла бы и свою дань во всеобщее богатство человеческих познаний. Я заранее утешаюсь за вас тем, что после такого славного дела имя ваше пойдет наряду с именами отличных мореплавателей.