– Понял, и я тебе не верю. А теперь, пожалуйста, покинь мой дом.

– Твой дом? Ты имеешь в виду дом, который Чарльз нашел для тебя и Виктории, стараясь подольститься к вам, чтобы добиться твоего – а в особенности ее – расположения? Они дурачат тебя, Гаррисон, дурачат оба!

– Виктория никогда мне не изменит.

– Да что ты говоришь?! И ты в это на самом деле веришь? А теперь скажи мне, Гаррисон: когда я крутила роман с Чарльзом у тебя за спиной месяцами, – а это были именно месяцы, – полагаю, ты и от меня тоже не ожидал такого?

Гаррисон разозлился:

– Виктория совсем не такая, как ты!

– Подозреваю, очень скоро ты сам убедишься, что между нами гораздо больше сходства, чем ты мог бы себе даже вообразить! Похоже, у нас с ней, к сожалению, один и тот же неудачный вкус на мужчин!

– Какие бы проблемы ни были у вас с Чарльзом на вашем минном поле, которое вы называете браком, не пытайся втянуть в это дело нас с Викторией.

– Втянуть в это дело ее? Судя по тому, что я слышала своими ушами, она сама рвется туда, причем бегом – рвется к нему в постель. – Теперь уже и она разозлилась. – Точно так же, как много лет назад это делала я!

– Ты стерва, Арабелла. И всегда ею была. Я не знаю, что творится в твоем перекрученном сознании, – думаю, это все зависть. Тебе завидно, что мы с Викторией счастливы, а вы с Чарльзом – так несчастны.

– Могу тебя уверить, что Чарльз себя несчастным не чувствует – наоборот, он просто счастлив прелюбодействовать с твоей женой!

Гаррисон резко встал.

– Убирайся! Убирайся из моего дома, Арабелла!

Арабелла встала.

– Сама не знаю, почему я ожидала от тебя другой реакции. Я только что рассказала тебе, что твоя жена спит с твоим братом, а ты отреагировал столь же слабо, как и много лет назад в отношении меня. Ты ничего не собираешься предпринять в связи с этим романом?

– Я уже сказал тебе, чтобы ты убиралась отсюда.

– Для Чарльза ты всю жизнь был дурачком, Гаррисон, и будешь таким всегда. Он снова сделал это с тобой! После стольких лет… И с Викторией он поступил так же, как со мной. Строит из себя твоего друга, соблазняя твоих женщин.

– Больше повторять я не буду!

Арабелла пошла к выходу, но у двери обернулась:

– Возможно, тебе нужно спросить у самого себя, что уводит твоих женщин к Чарльзу? Из того, что я увидела сегодня, это происходит потому, что ты слабый. Возможно, было бы в тебе больше какой-то силы, энергии, боевого духа, мы бы от тебя не ушли.

Развернувшись, Арабелла вышла из комнаты, хлопнув за собой дверью.

76

Эмили вошла и закрыла за собой двери Хантерс-Фарм.

– Это ты, дорогая? – спросила Маргарет из комнаты.

– Да, мама, – ответила Эмили, проходя по короткому коридору в гостиную.

Маргарет сидела на диване и читала.

– Покаталась с Чарльзом верхом?

– Нет, он не захотел.

Маргарет покачала головой.

– Подозреваю, что голова у него сейчас занята другими вещами. – Она шумно вздохнула. – Твой отец не поверил бы, что здесь может происходить такое. Он всю жизнь боролся за то, чтобы избежать этой беды. Возможно, мне нужно было раньше поговорить с Чарльзом. Попробовать не доводить до такой эскалации конфликта.

– В отношении меня ты никогда не медлила с тем, чтобы рассказать мне, что нужно делать!

– Это было совсем другое. Я не могла подорвать положение Чарльза в этой жизни. И чем же это все закончится? После того нападения на Армстронг-хаус я теперь даже держу в этом ящике своего бюро револьвер. Больше всего я переживаю за детей – Пруденс и Пирса.

Эмили подошла и поцеловала ее.

– Об этом не беспокойся, мама. Я уверена, что все будет хорошо.

Улыбнувшись напоследок матери, она вышла из гостиной и поднялась к себе в комнату, раздумывая над своим разговором с Чарльзом. Ее очень нервировало и тревожило, что Хью находится в каких-то нескольких милях отсюда. Она знала Хью, и уж он-то точно не уедет обратно в Лондон после нескольких резких слов от Чарльза, как, похоже, думает ее брат. Он останется здесь и будет всячески стараться вернуть ее. Каким-то образом нужно было со всей определенностью дать ему понять, что она больше не вернется к нему никогда.

Тем же вечером Эмили шла по коридору верхнего этажа отеля «Кастлуэст Армс» и старалась успокоиться. Номер комнаты Хью она узнала у портье; остановившись перед нужной дверью, она выдержала паузу и постучала.

Через несколько секунд ей открыл Хью, который не выглядел удивленным ее приходом и сразу сказал:

– Проходи.

Она вошла и закрыла за собой дверь.

– Ты говорила с Чарльзом? – помолчав, спросил он.

– Да, это он сказал мне, что ты здесь, – ответила она.

– Хорошо выглядишь. Мы с тобой еще можем успеть на следующий поезд.

Глаза ее испуганно округлились.

– Но я не еду с тобой, Хью. Не сейчас и вообще никогда!

– Но… что ты тогда тут делаешь?

– Я пришла, чтобы сказать тебе как раз это! Я знала, что слову Чарльза ты все равно не поверишь, вот и приехала, чтобы сообщить тебе это лично. Поезжай домой в Лондон и оставь меня в покое.

– Но ты моя жена! Ты принадлежишь мне!

– Я принадлежу исключительно самой себе и никому больше. Я думала, что, выходя за тебя замуж, я получу свободу, но этот брак превратился для меня лишь в ужасную и жестокую тюрьму. Ты что, серьезно думал, что я вернусь к тебе – к твоей отвратительной убогой жизни и жутким манерам поведения?

– Да, ты обязана вернуться!

– С тобой я повидала такого, что мне даже в страшных снах не снилось! На самом деле ты не меня хочешь вернуть. Тебе хочется, чтобы с тобой снова была твоя жена из Армстронгов, чтобы ты мог выставлять ее повсюду напоказ, наивно полагая, что благодаря этому ты будешь принят в обществе.

– А что Чарльз говорит по этому поводу?

– Чарльз ко всему этому не имеет отношения, но он полностью поддерживает меня.

На лице Хью вдруг появилось выражение неуемной ярости, и Эмили испугалась.

– Так он не говорил тебе, что ты должна поехать домой вместе со мною? Не говорил, что ты должна вернуться?

– Конечно, не говорил! Он ненавидит тебя так же, как и я!

– Но ведь я только что заплатил ему двадцать тысяч фунтов, чтобы он вернул тебя мне! – заорал Хью.

– О чем ты говоришь?

– Я заплатил ему двадцать тысяч фунтов за то, чтобы он убедил тебя вернуться ко мне, – продолжал бушевать Хью.

– Что за вздор ты несешь?