Гмм… Этот факт может свидетельствовать о многом – или ни о чем.

– Тем не менее теперь я склоняюсь к тому, чтобы подозревать Хаш-Монкура.

Ильдефонс с сомнением хмыкнул:

– Для того чтобы убедиться в справедливости ваших подозрений, необходимо подождать Сарсема и выслушать его.

– Само собой. Ошерль должен отчитаться в ближайшее время?

– Надо полагать… – Ильдефонс задумчиво взглянул в сторону лаборатории. – Одну минуту – прошу меня извинить!

Ильдефонс покинул террасу – и почти немедленно из лаборатории донеслись отголоски возбужденной перепалки. Вскоре Ильдефонс вернулся на террасу в сопровождении Ошерля и другого инкуба, явившегося в обличии тощего, напоминающего цаплю голубого существа двухметрового роста.

Ильдефонс был не на шутку раздражен:

– Полюбуйтесь на этих двух бездельников! Для них носиться по хроноплексу так же легко, как для нас – обойти вокруг стола. И тем не менее ни одному из этих болванов не пришло в голову оповестить нас о своем прибытии! Когда я их нашел, Ошерль дрых в своем фульгурите, а Сарсем устроился на перекладине под стропилами.

– Вы слишком низкого мнения о нашем интеллекте, – презрительно обронил Ошерль. – Подобные вам существа непредсказуемы, с вами можно иметь дело только на основе буквального истолкования инструкций. Я научился на горьком опыте никогда не заниматься отсебятиной и строго следовать указаниям. В противном случае ваши жалобы еще больше действовали бы мне на нервы. Вы послали меня выполнять задание, находясь в лаборатории, – выполнив задание, я вернулся в лабораторию. Если вы хотели, чтобы я вас беспокоил, пока вы занимаетесь вульгарным поглощением органических остатков дохлых животных и растений, вы должны были предупредить меня об этом заранее.

Ильдефонс надул щеки:

– В твоих рассуждениях невозможно не уловить изрядную долю непочтительности!

– Как бы то ни было, – вмешался Риальто, – он привел Сарсема, что и требовалось. В общем и целом, Ошерль, ты хорошо справился со своей задачей!

– Как насчет обещанного вычета целого пункта из моей задолженности?

– Многое зависит от того, что сможет рассказать Сарсем. Сарсем, присаживайся!

– В этом обличии мне удобнее стоять.

– Тогда почему бы тебе не принять человеческую форму и не присоединиться к нам, устроившись в кресле за столом?

– Удачная мысль! – Сарсем превратился в обнаженного юного гермафродита, покрытого блестящей чешуей лавандового оттенка, с торчащими на спине вдоль позвоночника помпонами лиловой шерсти. Усевшись за стол, однако, Сарсем отказался от закусок и напитков:

– Моя внешность, несмотря на ее типично человеческие черты, в конце концов, не более чем маскарад. Если бы я стал засовывать внутрь что-нибудь вроде того, что валяется у вас на столе, я мог бы почувствовать себя… скажем так, не очень хорошо.

– Как тебе угодно. А теперь к делу! Где находится Персиплекс, который тебе поручили охранять?

Сарсем осторожно осведомился:

– Вы имеете в виду голубую призму, стоявшую на подставке? Этот предмет найдется в целости и сохранности там, где он обычно находился.

– Почему ты покинул свой пост?

– Это проще простого! Один из вас – не могу сказать, кто именно, вы все на одно лицо – принес новый, официально утвержденный Персиплекс, чтобы заменить прежнюю версию, потерявшую юридическую силу.

Риальто мрачно рассмеялся:

– И откуда тебе это известно?

– Таково было утверждение вашего представителя, – Сарсем лениво откинулся на спинку кресла. – По сути дела, если об этом хорошенько подумать… Существование вашего светила уже висит на волоске, оно вот-вот погаснет – какое значение имеет вся эта суматоха по поводу Персиплекса?

– Так что же ты сделал, когда явился этот так называемый представитель?

– Я указал ему на тот факт, что охранять два сакральных объекта труднее, чем охранять один. Ваш представитель сообщил, что новая призма заменит прежнюю, после чего он переместит прежнюю в место почетного хранения. Тем временем, по его словам, мои услуги больше не потребуются.

Риальто наклонился вперед:

– И твоя задолженность, конечно же, была полностью погашена?

– Насколько я помню, мы обсудили этот вопрос.

– В какой степени была погашена твоя задолженность? Сколько пунктов было вычтено? – спросил Ильдефонс.

– В значительной степени. По существу, вычтены все пункты.

– Почему же тогда твой чаг[10] продолжает оставаться в моей лаборатории?

Сарсем нахмурился:

– Не могу сказать.

Ильдефонсу пришла в голову внезапная идея; он стремительно встал из-за стола и удалился с террасы. Уже через несколько секунд он вернулся и бросился в кресло. На лице его застыло выражение безнадежного опустошения; повернувшись к Риальто, он сообщил:

– Чаг Сарсема исчез. Вы когда-нибудь слышали что-либо подобное?

Риальто задумался.

– Когда это могло произойти?

– По-видимому, во время «темпорального стаза» – когда еще? – Ильдефонс повернулся к Сарсему: – Мы все стали жертвами преступления! Твою задолженность погасило неуполномоченное лицо. С тобой сыграли жестокую шутку! Решения неуполномоченных лиц недействительны, твой долг остался прежним – причем теперь мы потеряли Персиплекс! Сарсем, ты не выполнил свои прямые обязанности!

– Ха-ха! – Сарсем покачал в воздухе бледно-лиловым указательным пальцем с блестящим серебряным ногтем. – Я еще не все рассказал! Я не такой дурак, за какого вы меня принимаете!

– Что ты имеешь в виду? Что еще ты можешь сообщить?

– Я отношусь к редкой категории существ, способных мгновенно анализировать все стороны сложившейся ситуации! Подробное объяснение моих побуждений заняло бы слишком много времени, но я решил сохранить прежний Персиплекс там, где он все еще находится, – под своей охраной.

– Ха-ха-ха! Браво, Сарсем!

– Таким образом, когда ваш представитель…

– Не прибегай, пожалуйста, к недостаточно обоснованным терминам. Этот человек не был нашим представителем.

– Пока этот человек отвлекся на некоторое время, я потихоньку убрал первоначальную призму подальше. Но этого человека, добросовестность которого вы отрицаете, все равно никак нельзя назвать безответственным.

– Почему же?

– Потому что так же, как я, он беспокоился о безопасности первоначального Персиплекса и продолжал меня расспрашивать, пока не узнал, где я его разместил.

Риальто застонал:

– В пещере?

– Да. Откуда вы знаете?

– У нас есть свои способы узнавать вещи. Значит, ты отдал Персиплекс преступнику?

– А вот и нет! Я спрятал призму в хорошо известном мне тайнике, доступном только тому, кто может проникнуть через узкую трещину в скале. Кроме того, чтобы призму никто наверняка не украл, я переместил ее в шестнадцатый эон.

– Но как ты можешь знать, что преступник сам не вернулся в ту эпоху и не присвоил Персиплекс?

– Как он мог бы протиснуться сквозь трещину, в которую человек не может даже просунуть руку? Тем более что с тех пор и по сей день я непрерывно наблюдаю за тайником? Для меня это так же просто, как для вас – разглядывать поверхность этого стола. Никто не проникал в тайник, никто не покидал его. Следовательно, руководствуясь принципами