— Не зажигать прожекторов! — приказал подполковник Авраам.

Первыми заградительными выстрелами танкисты К-113 подбили головные танки вражеской колонны. Большая же ее часть рассредоточилась на тыльной стороне склона, вне поля зрения «Центурионов», некоторые даже вне досягаемости для пушек. Напряженное сражение теперь разворачивалось между передовыми египетскими и израильскими танками, обмен выстрелами продолжался всю ночь, но ни одна из сторон не пыталась атаковать. Это устраивало Иску. Ближе к утру он связался с командиром дивизии, генералом Иоффе, прося поддержки с воздуха и требуя возвращения своего батальона «Центурионов».

Тем временем Брен с «Центурионами» Феделе приближался с тыла к Абу-Агейле. Он пытался установить радиоконтакт с подполковником Натке, чтобы скоординировать атаку, но Натке не отвечал. Полковник Брен уже разрабатывал план захвата Абу-Агейлы с тыла силами одного танкового батальона, как сделал он это в 1956 г., и с жаром подгонял «Центурионы». Но как ни горел желанием подполковник Феделе поскорее вступить в битву с врагом, быстрее он двигаться не мог. На правом фланге у него К-113 обменивался выстрелами с египетской бронетанковой бригадой, а слева уже в панике бежали части обеспечения противника, дрогнувшие под ударами дивизии генерала Шарона. Повсюду творилась всеобщая сумятица, в нескольких местах на крайне неровной дороге образовались заторы. Волей-неволей «Центурионы» двигались медленно.

Передвижения трех дивизий ЦАХАЛа на Синайском полуострове в первые двое суток войны

Когда наконец удалось связаться с танкистами Шарона, выяснилось, что батальон «Центурионов» Натке находился у плотины Руэфа, основного опорного пункта обороны Абу-Агейлы. Брен информировал Натке, что батальон Феделе атакует Абу-Агейлу от Бир-Лахфана. В последний момент, однако, когда батальон находился в двух с половиной километрах от Абу-Агейлы, его отозвали на помощь К-113, ведущему бой на перекрестке Бир-Лахфан. Этот приказ генерал Авраам Иоффе отдал после разговора с полковником Иской.

Брен чуть не завыл от огорчения. «Пальцы» его почти сомкнулись на «горле» Абу-Агейлы, оставалось только сжать их, и он сцапал бы ее в третий раз. Но что он мог поделать? Приказ есть приказ, и «Центурионы» вернулись на перекресток Бир-Лахфан сражаться с египетскими бронетанковыми бригадами. Абу-Агейла пала перед «Центурионами» Натке, при этом сам Натке был тяжело ранен в обе ноги. Когда танки Феделе вернулись на перекресток, уже почти рассвело. С первым лучом солнца подполковник Авраам рассредоточил К-113 по его прежним дневным позициям, а сам с командиром головной роты отправился на рекогносцировку. Ротный командир доложил, что насчитал в долине шестьдесят пять египетских танков, девять горели, так же, как грузовики и другой не обладающий броневой защитой транспорт, некоторые на расстоянии 3000 и даже 4000 метров. Авраам отдал приказ открыть огонь по египетским танкам, в то же время запросив поддержку с воздуха. При дневном освещении обстрел К-113 артиллерией из Бир-Лахфана возобновился, но велся неточно и быстро прекратился, поскольку внимание защитников Бир-Лахфанского укрепрайона отвлекли на себя начавшие атаку «Паттоны» и «Центурионы» бригады «D». В 06.00 появились «Супер-Мистэры». Средства ПВО на вражеских позициях сумели сбить один самолет (пилоту его удалось связаться с Авраамом, и его подобрали). Около 10.00 египетские бронетанковые части были разбиты и отступили к Джебель-Либни, откуда и пришли. Чтобы начать преследование, бригаде «К» нужно было заправить баки танков.

— Каковы потери? — спросил Иска.

— Один убитый, — ответил полковник Авраам. — Комроты.

— Как зовут?

— Илан Якуэль.

— Не знаю его, — пожал плечами Иска.

— Он одно время служил адъютантом у генерала Таля, — сказал кто-то.

Но Иска уже не слушал, поглощенный заботами о заправке техники и снабжении бригады всем необходимым, чтобы как можно скорее начать преследование. Ближе к вечеру он оказался уже в Дже-бель-Либни.

Дивизия Шарона овладела укрепленными рубежами Абу-Агейлы в точном соответствии с планом, изначально являвшимся классическим. Танки прорвали внешние укрепления и захватили их в первый день, пехота пошла на штурм вражеских окопов ночью. Ночью же десантники высадились с вертолетов в тылу противника и подавили артиллерию, и затем вновь в атаку ринулись танки, углубляясь в неприятельскую оборону и круша все на своем пути.

Абу-Агейлский укрепрайон удерживала 2-я египетская дивизия, усиленная пехотной бригадой с приблизительно шестью артиллерийскими дивизионами, 88 танками Т-34 и самоходными орудиями СУ-100. В соответствии с принципами обычной диспозиции линейной обороны, укрепленные рубежи на флангах прикрывались двумя естественными преградами. Между ними на холмистых высотах притаились замаскированные бетонные рвы и доты, вдоль линии которых тянулись минные поля, вынуждавшие нападавших выбирать определенные маршруты. Чтобы выйти к укрепрайону, предстояло прорваться через плотные минные заграждения, но перед ними, в свою очередь, располагался внешний рубеж с дислоцированными на нем мобильными силами, танками и бронетранспортерами. На этих передовых позициях неприятель тоже надежно закрепился, окопавшись и поставив минные заграждения; огневую поддержку осуществляла артиллерия, размещенная в тылу укрепрайона.

Планом, разработанным генералом Шароном, в первый день бронетанковой бригаде полковника Мотке предписывалось овладеть внешними позициями, а батальону Натке — выйти в тыл Абу-Агейлы. Атака пехоты на окопавшегося неприятеля планировалась на ночь, как и нападение парашютистов на артиллерию. Это значило, что днем танки будут открыты для огня египетских пушек, и, чтобы избежать этого, генерал Шарон предпринял дерзкий шаг. Он собрал всю артиллерию, на которую смог наложить руку, и двинул ее за одним из бронетанковых батальонов полковника Мотке. Израильские орудия рассредоточились на дистанции от трех до четырех километров от рубежей египтян. Это делало ее положение опасным, но и давало возможность обстреливать вражеские укрепления продольным огнем. Смелый шаг оправдал себя, и танковые батальоны понесли минимальные потери от орудий египтян. Их главной проблемой — особенно батальона «Центурионов» подполковника Натке — стали минные поля.

Танковая атака внешних укреплений началась утром в понедельник, 5 июня. Было всего 22.00, когда бригада пехоты из дивизии Шарона начала штурм вражеских окопов. Когда пехотинцы захватили первые три и достигла дороги, генерал Шарон послал вперед инженерно-саперные части для обезвреживания минных полей и двинул танки в бой внутри укрепленных позиций. Парашютисты высадились с вертолетов в тылу у артиллерии, огонь которой подавили в 01.00 во вторник, 6 июня; танки полковника Мотке уже вышли в тыл оборонительных сооружений Абу-Агейлы и продвигались к очагу противотанковой обороны. Танкам пришлось вести тяжелый бой, продолжавшийся до полудня.

Части дивизии Шарона, действовавшие на южном фланге израильских сил на Синае, продвигались на направлении Абу-Агейла — Нахле. Дивизия Иоффе находилась в центре, наступая вдоль оси Митла — Суэц, а дивизия Таля осуществляла натиск на северном фланге двумя путями: эль-Ариш — Кантара и Джебель-Либни — Бир-Гафгафа — Исмаилия.