На вершине холма, неподалеку от передовой группы управления израильтяне обнаружили мощные египетские оборонительные сооружения, главным образом доты. Танки и полугусеничные бронемашины поднялись на холм и буквально смели противника. Как раз в этот момент появились быстро приближавшиеся «Центурионы», пушки которых были нацелены прямо на холм. Черная броня (а цвет ЦАХАЛа — хаки) машин сияла на солнце. Они показались настолько красивыми, что на миг все застыли в восхищении.

— Господин генерал, — проговорил один из офицеров, — нам бы лучше заняться ими, пока они не подошли слишком близко.

— Я не уверен, что это вражеские танки, — возразил генерал Таль, глядя в бинокль.

Его штаб принялся разглядывать танки в полевые бинокли.

— Может быть, это «Центурионы» из Кувейта?

— Возможно, они из какой-то специальной египетской части.

— Это наши «Центурионы», — твердо произнес генерал Таль.

— Господин генерал, вы ошибаетесь. Если мы не обстреляем их первыми, они сметут нас.

Сначала кто-то еще поддерживал точку зрения генерала Таля, но один за другим его союзники переходили в лагерь тех, кто считал танки вражескими. Ведь в ЦАХАЛе и в самом деле не было ни одного черного «Центуриона».

— Как же они красивы черные! — воскликнул генерал Таль. — Не стреляйте!

Под конец он остался единственным, кто еще не считал эти танки вражескими. Что поражало — приближаясь, «Центурионы» все не открывали огня. Наконец, они подошли совсем близко, и стало видно, что это танки батальона Б-10, расстрелявшие боезапас в бою за Бир-Хаму: сажа и копоть выкрасили танки в черный цвет.

Третий день войны, среда, 7 июня 1967 г., стал днем гонок на Синае. Три дивизии ЦАХАЛа состязались с врагом, особенно с египетской 4-й дивизией. Враги удирали, израильтяне гнались за ними. Финишной линией гонок того дня служил последний рубеж отступления — Суэцкий канал.

Существовали три пути, которыми египтяне могли воспользоваться для упорядоченного отхода, в то же время блокируя продвижение израильтян: через пески за Бир-Гафгафа, на Исмаилийском направлении и через перевалы Митла и Джиди на дороге к Суэцу. Этими путями египтяне, неотступно преследуемые дивизиями ЦАХАЛа, и собирались воспользоваться. Они улепетывали так, что пятки сверкали, и от дивизии генерала Иоффе, стремившегося достигнуть и перекрыть перевалы Митла и Джиди, пока враг туда не добрался, и от дивизии генерала Таля, мчавшейся к Бир-Гафгафе, чтобы блокировать врагу выходы из Бир-Тмаде на Исмаилию (боковое направление, связывавшее Суэцкое направление с Исмаилийским и соединяющееся с ним к западу от главного аэродрома Бир-Гафгафы).

В безостановочном преследовании врага на третий день участвовали также и ВВС Израиля. Как узкие асфальтовые реки, немногочисленные дороги текли через глубокие пески, и техника бегущих египтян превращалась для израильских пилотов в легкие мишени. В некоторых местах появление израильских самолетов останавливало целые колонны. Водитель первой машины бросал ее и бежал прятаться в пески, и весь прочий транспорт выстраивался в бесконечные цепочки, образовывая целые поезда из грузовиков, цистерн, бронетранспортеров и инженерно-саперной техники, которые легко можно было поджечь одной напалмовой бомбой. Однако в той мере, в какой действия ВВС замедляли продвижение египтян в их бегстве к Суэцкому каналу, в той же мере они задерживали дивизии ЦАХАЛа, пытавшиеся догнать противника, поскольку танкам приходилось маневрировать, чтобы проехать между остовами сгоревших транспортных средств.

Наибольшего напряжения достигла гонка на Суэцком направлении — к перевалам Митла и Джиди. В Бир-Хасне бригада «К» тонула в потоках стремившихся к перевалам вражеских грузовиков, танков и бронетранспортеров. Отступление египтян достигло апогея, и израильтяне задерживались еще и из-за проблем, возникавших с военнопленными. Водителям-механикам «Центурионов» бригады «К» приходилось демонстрировать чудеса виртуозного вождения, как если бы они гоняли по узким и извилистым улочкам какого-нибудь восточного города. К-113 спешил к перевалу Митла, чтобы опередить врага. Ему предстояло сражаться с теми неприятельскими частями, которые еще не утратили воли к сопротивлению, и в то же время действовать в соответствии с правилами Женевской конвенции по военнопленным в отношении, тех, кто хотел сдаться в плен. Еще больше усложняло дело то, что на протяжении долгой гонки к перевалу Митла командиру К-113 и комбригу, полковнику Иске, приходилось постоянно думать о снабжении танков горючим.

Все это жутко раздражало заместителя Иоффе, полковника Брена. Он получил разрешение от командира дивизии. продвигаться впереди группы управления дивизии и вошел в Бир-Хасну несколькими минутами позже того, как через этот населенный пункт проследовал К-113. Брен ехал на джипе в сопровождении джипа разведки. Догоняя К-113, он слышал по рации жалобы комбата: «Нет горючего! Нет горючего!» В то же время командиры К-113 видели клубы пыли, поднимаемые египетской бронетехникой, пытавшейся прорваться к Суэцу через перевал Митла, и стремились вступить в бой с противником. Полковник Брен интуитивно чувствовал, что боевой дух личного состава частей в египетской колонне сломлен, враг разбит и не способен оказывать серьезного сопротивления. Брен считал неразумным впустую тратить время и топливо на погоню за отступающим неприятелем, по мнению заместителя комдива, было бы куда правильнее соединить все усилия в едином броске к перевалу Митла и блокировать его. Полковник полагал, что дивизия генерала Иоффе продвигается недостаточно быстро. Он осмелился высказать свою точку зрения полковнику Иске, чем глубоко задел его.

— В чем дело, Брен? По-твоему, мы плохо воюем?

— Вы хорошо воюете, Иска, просто незачем принимать всерьез этих египтян. Ни к чему гробить силы на бои вроде этих — пустая трата топлива. Вам надо совершить бросок к перевалу Митла и блокировать его.

Полковник Брен умерил свое раздражение. Но, услышав по рации доклад командира К-113 о том, что горючего осталось на полчаса и что батальон не доберется до перевала, сдержаться не смог. Он приказал водителю мчаться вперед и догнать комбата, но так торопил шофера, что неожиданно оказался впереди батальона, на краю лагеря египетской армии в Бир-Тмаде. Разведывательная рота бригады «К» подъехала к полковнику Брену, и он послал джип обратно, чтобы найти командира К-113. Ожидая возвращения джипа, полковник обратился к разведроте:

— Чего хорошего в том, что мы стоим здесь перед этим лагерем и ничего не делаем?

Разведрота взяла лагеря в Бир-Тмаде своими силами, только утвердив полковника Брена во мнении, что египетская армия — орешек, который нетрудно расколоть. Затем он приказал разведроте поискать горючего в лагерях для обеспечения К-113.

Подполковник Авраам, командир К-113, прибыл в Бир-Тмаде к Берну.

— Авраам, — сказал полковник, — прекратите эти скачки наперегонки с египтянами и перестаньте тратить зря горючее на бессмысленные стычки с разбитым врагом. Быстро выдвигайтесь к перевалу Митла. Разведрота пойдет с вами.